Читаем Призраки и чудеса в старинных японских сказаниях. Кайданы полностью

Призраки и чудеса в старинных японских сказаниях. Кайданы

Небольшая подборка хокку о бабочках послужит прекрасным примером интереса японцев к эстетическому аспекту этой темы. Одни трехстишия – всего лишь зарисовки с натуры, эскизы, состоящие из нескольких точных штрихов, вернее, из семнадцати слогов. Другие – плоды воображения, изящные метафоры, сплетения намеков. В любом случае читателю обеспечено разнообразие. Возможно, сами по себе эти вирши кого-то оставят равнодушным. Но вкус к японской поэзии приобретается не в одночасье, и оценить все ее достоинства, всю сложность и красоту композиций можно лишь в ходе долгого их изучения. Некоторые критики скоропалительно заявляют, что искать смысл в стихах, состоящих из семнадцати слогов, «было бы абсурдно». А как же знаменитая строчка Крашоу[43] о первом чуде, явленном на брачном пире в Кане?[44] «Nympha pudica Deum vidit, et erubuit»[45]. Всего четырнадцать слогов – и бессмертная слава. Вот и японцы управляются со своими семнадцатью слогами не менее, а возможно, и более искусно; они не раз и не два – быть может, тысячи раз – достигали в этом деле высот мастерства. Однако в приведенных ниже хокку нет ничего особенно примечательного, поскольку они выбраны вовсе не за поэтическое совершенство.

Нуги-какэруХаори сугата-ноКотё кана.

«Скользнувшее с плеч хаори. Очертания бабочки».

«Нуги-какэру» означает «снять [одежду] и повесить», а также «начать снимать [одежду]». Более точно смысл стихотворения можно передать так: «Бабочка обликом напоминает женщину, снимающую хаори». Чтобы оценить образность этого хокку, нужно представлять себе, как выглядит хаори. Это шелковая накидка, похожая на плащ с широкими рукавами, ее носят и мужчины, и женщины. Но в стихотворении определенно имеется в виду женское хаори – более пестрое, чем у мужчин, богато украшенное, из дорогой ткани. Подкладку хаори обычно делают из шелка одного или нескольких ярких цветов. Когда хаори снимают, подкладка становится видна во всем своем великолепии – буйство красок и колыхание рукавов действительно вызывают в памяти образ летящей бабочки.

Торисаси-ноСао-но дзяма суру,Котё кана.

«В силок птицелова стремится без устали бабочка».

Птицеловы смазывают силки птичьим клеем. В стихотворении намекается на то, что бабочка пытается помешать человеку в охоте на пернатых, которые непременно насторожатся, увидев, чем испачканы ее крылышки.

Цуриганэ-ниТомаритэ нэмуруКотё кана.

«На колоколе в храме бабочка сладко уснула».

Нэру-ути моАсобу-юмэ-о я —Куса-но тё.

«Даже во сне веселые игры видит бабочка травяная».

Когда бабочки спят, у них иногда подрагивают крылья – как будто бабочкам снится, что они летают.

Оки, оки ё!Вага томо-ни сэн,Нэру-котё.

«Проснись, проснись! Другом мне стань, спящая бабочка».

Это стихотворение Басё, величайшего из сочинителей хокку. В трехстишии выражено предчувствие пробуждения весны.

Каго-но ториТё-о ураямуМэцуки кана.

«Птица в клетке. Печаль в глазах и зависть – к бабочке».

Тё тондэ —Кадзэ наки хи то мо,Миэдзари ки.

«Трепетание крыльев бабочки. А день почему-то безветренный».