Призраки на холме

Мы достали вещи из машины и с минуту стояли молча, осматриваясь. Прекрасная погода, характерная для позднего лета, здесь уже прошла. Хилл-хаус располагался на высоте, отчего был более уязвим перед стихиями, и большинство деревьев уже сбросили листву, теперь лежавшую на лужайке бурыми кучками, напоминавшими могильные холмики. Однако золотые шары еще цвели, а по берегам ручья на окраине леса колыхался на ветру пожелтевший рогоз.

– Что ж… – Сделав глубокий вдох, я подняла сумки. – Готовы?

Мы с Нисой зашагали к крыльцу, но Стиви помедлил.

– Вы хоть проверили это место? – спросил он, разглядывая верхний этаж. – На «ТрипЭдвайзоре», например? Выглядит небезопасно.

Этот тон и этот взгляд были мне хорошо знакомы. Стиви остро чувствовал все, что воспринимал как угрозу. Я приписывала это инциденту во время постановки «Оливера!». К тому же он много времени проводил в оккультных лавках. Раньше, когда он предупреждал меня о каких-нибудь опасных событиях или людях, я часто подтрунивала над ним.

Однако нередко он оказывался прав. Он посоветовал нам с Нисой не ходить на вечеринку в Бруклине, где при пожаре погибло семь человек. Он настоял, чтобы его брат, страдавший мигренями, сделал МРТ, и она выявила небольшую опухоль – как оказалось, доброкачественную. В другой раз Стиви сказал своему тогдашнему парню отправиться в Гринпойнт на День благодарения на пароме, а не ехать по шоссе 495. Парень не послушался и погиб в автокатастрофе, когда в метель прицеп потерял управление.

Конечно, Стиви мог разнервничаться из-за любого пустяка, например, если мы выбирали непальский ресторан вместо его любимого кубинского. И все же я научилась прислушиваться, когда он так на меня смотрел.

И вот снова этот взгляд.

– Нет. Это частный дом. По-моему, тут безопасно.

– Не считая башни, ясное дело, – сказала Ниса.

Стиви прижал тяжелую сумку к груди, будто спасательный жилет, и уставился на темные, несмотря на полуденное солнце, окна третьего этажа.

– Стиви…

Я коснулась его плеча, и он вдруг начал заваливаться назад. Ниса бросилась к нему, а я схватила его за руку.

– Холли, какого хрена? – выпрямившись, спросил он.

– Ты как будто сознание потерял! Что случилось?

– Со мной все нормально!

– Выглядело не совсем нормально. – Я бросила взгляд на Хилл-хаус. – Здесь опасно?

– Нет. Все хорошо.

Он улыбнулся, и я увидела его красноватые зубы, видимо, когда начал падать, Стиви прикусил губу. Сразу вспомнился улыбающийся заяц, вставший на задние лапы.

– Все хорошо, Холли, – повторил он и зашагал к крыльцу. – Ты права, все хорошо.

Глава двадцать седьмая

В главном вестибюле редкий солнечный свет просачивался сквозь приоткрытую дверь и окна. В воздухе висел сильный запах лимонной полироли и жидкого мыла «Мерфи», доказывая, что Мелисса Либби работала не покладая рук. Однако неприятный запашок никуда не делся. Может, там, под половицами, не дохлая мышь, а что-то покрупнее – белка или енот?

Я остановилась и поставила сумки, толком не зная, что делать дальше. Ни следа Аманды или кого бы то ни было еще. Стиви осматривал вестибюль, но Ниса замерла у входной двери. Запрокинув голову, она оглядела киношную лестницу и хоры у башни и запела:

Тут леди зайцем стала
И бросилась бежать,
Ну а кузнец стал гончим псом,
Чтобы ее поймать.

Она сделала вдох. Ее голос эхом отскакивал от балок высоко над нами.

Уж лучше мне в гробу лежать
Холодным мертвецом…

– Хватит! – Стиви закрыл ей рот рукой. Ниса раздраженно оттолкнула его, а он сказал: – У меня от тебя мурашки по телу.

– Хотела проверить акустику.

– Неподходящее время, Нис. Учитывай обстановку, – сказал он и указал на меня. – Мы только что приехали.

– Я что-то слышу, – перебила я, поспешив к двери около лестницы. – Может, на кухне?

Дверь вела в мрачный коридор. Я провела руками по стенам, тщетно ища выключатель; пришлось воспользоваться фонариком в телефоне. В тусклом свете остальные последовали за мной – сначала Стиви, а потом Ниса.

– Почему мы просто не пошли другим путем? – жалобно спросила она.

– Да ладно тебе, Нис, – сказала я. – Это же приключение.

Но сама я не воспринимала это как приключение. Даже при свете фонарика коридор оставался таким темным, что приходилось держаться рукой за стену, чтобы не заблудиться. Неприятный запах, ощущаемый в вестибюле, здесь был в разы сильнее – он ударил мне в нос так, что я едва не подавилась, а потом вдруг пропал. Я чувствовала на шее руку Стиви, направлявшую меня. Он погладил меня по волосам и прошептал: «Сюда» – или, быть может: «Еда».

Спустя несколько секунд темнота рассеялась, будто кто-то включил лампу. Я увидела конец тесного коридора, яркий прямоугольник, за которым, словно рыбки в аквариуме, двигались размытые тени. Играла музыка из девяностых – «Скачите»[27], как бы дико это ни звучало. Спотыкаясь, мы ввалились в кухню и зажмурились, когда в глаза ударил солнечный свет.