Призраки осени

Ему предложили хорошие условия. Деньги. Защиту. Здоровье. Коронный дуплет healthy-wealthy. Великая мирская Мечта.

Забыли сообщить о главном – платить по условиям кредита полагалось его детям. До последнего прямого потомка. Да и было ли ему тогда дел, обсуждать условия?

Лорд Тангейзер обладал безупречной фигурой и столь же выдающимся голосом. Ни один прием не обходился без его выступлений. Джереми пел под фортепиано. Его постоянной аккомпаниаторшей была Маргери Диллиндж – скромная, честная и скучная особа. Последнее качество страховало ее от неизбежных поползновений лорда. Тот был чрезвычайно охочь до девичьих прелестей. И даже немыслимая талия Маргери не пробуждала в нем огня.

Выращенный в кротости и смирении, застегнутый на все пуговицы, пропитавшийся, казалось, пресным морковным супом по четвергам и пустым омлетом по субботам, лорд Тангейзер праздновал похороны родителей чуть ли не как величайшую победу в истории. Они сгорели вместе с фамильным особняком. И вместе с ними ушел порядок и строгая, близкая к жестокости дисциплина.

Наследство пахло свободой!

Но та редко дарит счастливчикам все, о чем они мечтаюти.

Похороны съели треть денег.

Джереми трижды пересмотрел бумаги и проклял Небеса хорошо поставленным тенором. Фамильный особняк представлял наибольшую ценность. До пожара. Сумма в банке позволяла старикам догрызать свой век, экономя и держа карман на замке. Только теперь юный лорд узнал причину фамильной скупости.

Денег хватило на год.

Неделю Джереми пытался что-то придумать. Еще месяц скитался по друзьям и всем, кто был рад его видеть. Домашние обеды позволяли как-то продержаться на плаву. Лорд похудел. Его голос дрожал от вожделения. Это чувство не приходилось подделывать – Тангейзер страстно желал: денег, женщин и ужин. Главным ужасом стало ложиться спать голодным.

Его звали петь в театре.

Лорд любезно согласился… и со свистом вылетел после пятого опоздания на репетицию. Кроме того, обе примы познакомились с содержимым его бриджей и, узнав об амурной конкуренции друг с другом – Джереми не особо таился, зачем?! – всерьез взялись за директора оперы.

Спустя год лорд Тангейзер убил бы за сытую неделю.

Так ему казалось.

Случай расставил фигуры по доске.

Те немногие друзья, что остались еще у нищего лорда, по-прежнему с удовольствием звали его голос на свои вечера. Правда, теперь это были тесные, пропитанные табачным дымом и крепким духом виски бары. Здесь пели совсем иные песни. Соль и срам.