Призраки подземелий

Проделанная работа никак не могла утомить крепких и выносливых воинов, но, видимо, близость конца и всё-таки подорванный поражением боевой дух сделали свое грязное дело. Бросив добывать камни и отложив в сторону оружие, махаканцы уселись большим кружком вокруг телеги с винными бочками, наверное, единственным имуществом, которое покинувший заставу гарнизон прихватил с собой. Глупо полагать, что воины просто сидели. Одна из бочек, видимо, была уже полностью распита, но не желавшие терять ни капельки драгоценного хмеля вояки пытались нацедить из нее хотя бы еще полкружки. Трое слегка пошатывающихся гномов держали её на весу, а четвертый, хоть раскрасневшийся, как рак, да взопревший, как конь после безумно быстрой скачки, но уверенно державшийся на ногах, почти по пояс залез внутрь и скреб по дну кружкой. Остальные гномы в этом то ли потешном, то ли печальном занятии участия не принимали. Они маленькими глоточками похлебывали из кружек живительную и бодрящую влагу, смаковали её, пытаясь растянуть удовольствие, но не решались скатить с телеги второй бочонок и закатить полноценную пирушку. Дарк даже знал почему. Страх перебрать перед боем был абсолютно ни при чем; но вот боязнь оставить остальной отряд без выпивки заставляла бездельничавших вместо работы вояк знать меру и не зариться на чужой глоток. За такую выходку можно было не только оказаться с распухшей рожей, но и лишиться бороды, а, как известно, густая поросль на лице для гнома – святыня святынь.

Прекрасно понимая, что пытаться командовать чужими солдатами глупо, но не в силах отрешенно смотреть, как бездельники подводят своих товарищей, Аламез всё же решил вмешаться.

– Кто из вас Зибфер? – спросил моррон, подойдя к кружку ленивцев вплотную.

– А чо надо-то? – спросило сразу несколько солдат, всего на миг оторвавшихся от медленного процесса поглощения выпивки.

– Кто из вас Зибфер, спрашиваю, – повторил свой вопрос Дарк, незаметно разминая за спиной костяшки правой руки. Моррон не исключал, что придется восстанавливать дисциплину при помощи кулаков. – Иль вы по-геркански плохо понимаете, могу и на других языках повторить, только не по-вашему подземному…

По рядам сидевших прокатилась волна недовольного шёпота. Дело было не в словах, а в интонации Аламеза и в его взгляде, которые многие гномы сочли вызывающими.

– Чо надо? – на этот раз ответил один из махаканцев, который не только соизволил отставить кружку и подняться, но даже подошел к чужаку на несколько шагов. – Здесь скажешь иль в сторонку отойдем?

– Как хочешь, – пожал плечами моррон, прекратив разминать руки. Как он понял, ни старшина бездельничающей группы, ни остальные её члены не собирались приветствовать его кулаками.

– Хочу здесь, – кивнул Зибфер. – Говори, что хотел.

– Румбиро сказал, что вы тут укрепление возводите… – постарался уважительно начать разговор Дарк, а затем уж, в случае крайней необходимости, перевести его в нравоучение, но был бессовестным образом прерван:

– Порода слишком крепка, топоры тупит, а горняцкого инструмента нет… – деловито заявил гном, минимальным количеством слов изложив суть дела. – Приказ командира имеем оружие поберечь, и коль тверда скала окажется, то лишь камни для метания заготовить, что и было исполнено. Это всё, иль еще чего знать хошь?

– Альто говорил, у тебя топор для меня имеется, – спросил Аламез, сочтя причину простоя уважительной, а само безделье вынужденным.

– Есть, – кивнул гном, но тут же отрицательно мотнул головой, – точнее, был. Девка твоя в дороге заозорничала… Разоралась почем зря, разголосилась на пустом месте, а затем взяла, дуреха, да топор у Рабила выхватила и со всех силенок своих скудных в скалу запустила… Неудачно попала, прям в расщелину. Так что извиняй уж, Дарк! – развел старшина гномов руками. – При всем нашем к те уважении, Рабил теперь с твоим топором походит. Да ты не горюй, гляжу, у тя самого-то оружия в достатке! Оно, конечно, того, х…липенькое, но на людишек сойдет.

Аламеза не удивило, что гном назвал его настоящее имя. Видимо, он был одним из тех, кто ходил с ним в шермдарнский поход. Ну а поскольку вопреки заявлению Альто ни Ринвы, ни Вильсета поблизости не было ни видно, ни слышно, то в этой выходке не было ничего страшного. Новость же, что он лишился оружия, моррона опечалила, но вовсе не удивила. Он так и ожидал, что будет расплачиваться за глупость попутчиков, и, похоже, раздача наделанных не им долгов уже началась.

– Где мои люди? Румбиро сказал, что они здесь, но что-то их не вижу… – на всякий случай произнес моррон сурово, хоть уже и понял, что никто из присутствующих на походной посиделке не собирался с ним ссориться.