Призраки прошлого

Татьяна, прекрасно помнящая «темпераментную» серую мышь, не так давно окончившую свои дни перед вратами Нормонда, легко угадав наезд в свою сторону, причем, вероятнее всего, не столь искренний, сколь провокационный, стараясь держать себя в руках, внимательно посмотрела на вьющуюся уже у ее ног кошку.

— Тио, милая моя, можно я швырнусь тобой в этого хама?

Виконт довольно захохотал. Судя по всему, реакция на его слова последовала именно та, на которую он и рассчитывал, посему юноша, совершенно удовлетворенный этим, счел беседу о темпераментных мышах завершенной.

— Ладно, — уже несколько более серьезно вымолвил он, отворачиваясь от потенциального пациента придворного доктора и обращая вновь внимание на вернувшихся путешественников, — Что там у нас с баранами?

Хранитель памяти утомленно вздохнул и, сунув руки в карманы, бросил грустный взгляд на занятый стул. После чего, видимо, решив отвлечься от печали разговорами, все-таки ответил.

— Смотря с которыми. Я тебе их много перечислил.

— Да, и я уже ни одного не помню, — отмахнулся Роман, — Так что давай еще раз и хоть немного более подробно.

Винсент, на которого вновь свалилась обязанность придворного сказителя, недовольно поморщился.

— Интересно, где на мне написано «сказочник»? — буркнул он и, не позволяя обрадованному обилием вариантов ответа виконту даже открыть рот, начал рассказ, — Я уже сказал, что до дома мы дошли быстро. Зашли внутрь, осмотрелись, Татьяна обнаружила дверку и пошла приставать к ней.

— Угу, — мрачновато откликнулась девушка, — А дверка начала на меня злобно ругаться рифмованными пророчествами.

Молодой человек, оглянувшись на не менее удивленного таким поворотом событий оборотня, слегка приподнял брови.

— Интригующе, — отметил он, — И что же там было, в злобно зарифмованных пророчествах?

— Можешь почитать сам, — хранитель памяти уверенно вытащил из кармана сложенный вдвое лист бумаги, на обратной стороне которого записывал пророчество, не менее уверенно развернул его и, посмотрев на размазавшиеся за время пути буквы, пригорюнился, — Или не можешь… Надеюсь, хотя бы в этом доме карандаши обитают?

— А что, в старенькой избушке, где вас подстерегал братец-грабитель, карандашиков нет? — казалось бы, искренне изумился Роман, — Или он не только пальмы тырит?

— Он пальмы не в избушке тырит, а возле речушки, — несколько мрачновато отреагировала девушка, — Тебе же…

— Я протестую! — Винсент, на которого, как всегда, по мнению Татьяны, не ко времени напал стих шутить, негодующе упер руки в бока, — Это был ручеек!

— Боже, да какая разница? — девушка недовольно всплеснула руками. Хранитель памяти вознегодовал еще сильнее.

— Как «какая разница»? Ручейки тоже имеют право существовать на этом свете! И коли у них нет заступника, их буду защищать я, до последней капли крови! Я прекращу эту бессовестную дискриминацию!

Роман, крайне заинтригованный прозвучавшими словами, вежливо изогнул бровь.

— О, как интересно… В чьих-то жилах скопилось слишком много крови? Ну, что ж… — он легко соскочил с балюстрады и склонился в сторону мужчины в изысканнейшем поклоне, — Я готов быть вашим противником, месье де ля Бош. Где моя шпага?

— Так вы, господин де Нормонд, против ручейков? — грозно осведомился хранитель памяти, делая весьма решительный шаг вперед, — В таком случае…

— Да хватит вам! — не выдержала Татьяна, — Нашли, тоже мне, время и… У тебя есть шпага? — неожиданно осознанный факт заставил ее перебить саму себя и с интересом воззриться на молодого человека, — Серебряная?

Юноша, тот час же отвлеченный от перспективы кровавой драки за права ручейков, ухмыльнулся, переводя взгляд на более интересный объект для беседы.

— Ты хочешь убить Ричарда? — очень ласково и проникновенно осведомился он и, переделав ухмылку в сладкую улыбку, промурлыкал, — Не переживай, с этим я справлюсь и сам.

Оборотень, который после прозвучавшего вопроса от неожиданности даже поперхнулся, нахмурился, по примеру Винсента шагая вперед и оставляя пантеру позади.

— Ах так? Можешь считать, что теперь у тебя два противника, де Нормонд! Я дорого продам свою жизнь!

— Черт возьми, да умолкните вы!! — граф де Нормонд, который уже на протяжении некоторого времени предпринимал интеллигентные попытки вежливо напомнить о своем существовании, наконец не выдержал, резко повышая голос и рывком поднимаясь на ноги. В холле повисла тишина. Столь яростное выражение недовольства было так нетипично для Эрика, казалось настолько диким и неправильным, что присутствующие, откровенно ошарашенные им, некоторое время совершенно искренне не находились, что сказать.

Блондин не преминул этим воспользоваться.

— Благодарю, — уже на порядок тише вымолвил он, — Довольно болтать обо всякой ерунде, существуют вопросы куда как более важные.

Роман, моментально выпавший из общего ступора, воодушевленно кивнул.

— Безусловно! И главный из них — здоровье моего братика, на которого общение с родственной мелочью как-то очень плохо повлияло.