Призраки прошлого

– Увы, она не человек. По стечению обстоятельств, концентрация спор грибов в вашем бункере оказалась такой, что под воздействием повышенной температуры тела превращала человека в берсерка, создание, которое отличается повышенной агрессией, полной невосприимчивостью к боли, светобоязнью и способностью организма к перевариванию чистого, не обработанного термически или иначе белка, иными словами, сырого мяса. Мы с Геннадием Львовичем работали над каплями берсерка, сумели в лабораторных условиях добиться точно такого же эффекта, однако до сих пор не сумели понять, как оставить человека разумным при сохранении прочих равных характеристик. Впрочем, ваше гениальное открытие мха в качестве антидота может помочь в экспериментах… – Дима осекся. – Нет. Никаких больше экспериментов. Все мертвы. Доктор Менгеле, Марина, Рябушев, все палачи заслужили свой котел в аду. А я больше не играю в эти игры…

– Дима… Я умираю, просить о помощи не буду, да и ты не сможешь уже помочь. Расскажи только, что случилось с Егором и Женей? Что с Мариной и ее малышом, Сереженькой? – Николай с хрипом втягивал воздух, было видно, что каждое слово дается ему с огромным трудом. Смерть уже стояла за плечом храброго разведчика.

Молодой ученый пересказал мужчине события последних двух недель. Коля не перебивал, но его лицо от слова к слову становилось все белее. Наконец рассказ завершился. Разведчик приподнялся на локтях.

– На смертном одре не проклинают, поэтому считай, что от лица убежища Метровагонмаш я тебя прощаю, – с каким-то неуместным, даже чрезмерным пафосом проговорил он. – Обещай мне, что поможешь жителям Нагорного спастись от грибов, обещай, что куда бы ты ни пришел, твои эксперименты будут отныне на благо выжившим!

– Прошлые эксперименты тоже были на благо. Как я считал. Судить уже не мне, Доктор Менгеле забыл объяснить, где добро, где зло, и слишком уж долго я верил, что делаю благое дело. Теперь все в прошлом. Я помогу бункеру Нагорного и исчезну навсегда. Это решено. Вам я могу сказать – отправлюсь замаливать грехи и погибну по дороге, так всем будет лучше… – очень тихо и горько произнес Дмитрий, сжимая ледяные пальцы Николая в своих, горячих, полных жизни.

– Благословляю тебя, – кивнул мужчина и закрыл глаза. Еще несколько минут Дима держал его за руку, слушая затихающее дыхание, и наконец поднялся.

– Денис, идем. Он умер. Нам больше нечего делать здесь.

В коридоре юноша срезал несколько пригоршней мха со стены, бережно обернул тканью и убрал в пакет. Достал предусмотрительно захваченный в хозблоке блокнот и ручку и торопливо начал что-то записывать, пока товарищ помогал ему застегивать химзащиту. Левая рука по-прежнему была непослушной и холодной, Диме даже показалось, что пальцы стали чернеть, от ладони вверх по запястью расползался холод. Но сейчас все это казалось уже неважным. Расчеты молодого ученого оказались неверны, и у бункера в Нагорном не было обещанных двух недель. Разве что три дня – и то на пределе возможностей. Нужно было торопиться.

Глава 8 Поход

В убежище добирались сквозь пургу, снег мгновенно залеплял окуляры, видимость ограничивалась парой шагов. Когда впереди показались знакомые заснеженные крыши дачных домиков, уставший, шатающийся под тяжестью неподъемного рюкзака Дима едва не заплакал от счастья.

Денис забарабанил в дверь условным стуком, ему открыли сразу же, будто ждали. Показался встревоженный, нервный Бугай.

– У нас ЧП. Аля пропала, – с порога заявил он. – Ушла вчера в ночь и не вернулась.

Дмитрию показалось, что его облили ледяной водой с ног до головы, по взмокшему позвоночнику пробежала дрожь.

Юноша сбросил рюкзак и опрометью бросился назад, в белую круговерть, не видя и не слыша ничего вокруг.

– Стой! Стой, дурак, пропадешь! – неслись ему в спину крики, но Диме было все равно.

Аля пропала. Его Аля, его девочка, беременная, слабая, в снежной буре, совсем одна!

– Алевтина! Аля! – парень сдернул противогаз, и в разгоряченную кожу мгновенно впились тысячи иголок. Он кричал, разрывая горло: – Аля! Аля!

Наплевать на мутантов, бродящих по поверхности, наплевать на ядовитый радиоактивный снег! Только бы найти ее, спасти. Все остальное неважно.

Ноги сами несли разведчика куда-то, он летел, не разбирая дороги, и лишь чудом услышал в завываниях ветра слабый стон.

– Аля! – крикнул он, бросаясь на звук.

Девушка лежала в сугробе, из-под капюшона плаща выбивались растрепанные мокрые волосы, снег вокруг окрашивался красным, штаны были насквозь пропитаны кровью.

– Дима… – чуть слышно выговорила она и тотчас скорчилась, застонала от боли.

– Все хорошо, – ободряюще зашептал Дмитрий. – Ты рожаешь, это просто схватки, потерпи! Мы сейчас будем дома…