Призраки прошлого

Старший брат Никитка нетерпеливо тянет маму за рукав. Двухлетний малыш Дима во все глаза глядит на настоящее волшебство – огромное колесо, переливающееся огоньками всех цветов радуги. Никите уже можно кататься, он большой.

Маленький мальчик хнычет и обиженно гудит, ему еще рано, смотритель не пускает на аттракционы даже со взрослыми.

Мама подхватывает сына на руки, они идут вместе вдоль деревьев по аллее.

– Смотри, мороженое. Открывай ротик. Вкусно. Вку-у-усно! – тянет женщина.

Вкусно… Пломбир почему-то отвратительный, он отдает тиной и сыростью, невыносимо горький.

– Открывай ротик, – улыбается мама.

– Не хочу! Не буду! Бяка! – канючит Дима, отворачиваясь, он вырывается из маминых рук.

Ее голос вдруг отчего-то становится грубым, его голову насильно поворачивают, разжимают зубы.

– Рот открой, придурок! Сдохнешь же!

И снова горечь, и омерзительный привкус на губах. И голос, голос. Почему-то злой, раздраженный. Не мамин…

Дима разлепил припухшие, воспаленные веки. Над ним склонился Денис, он сжал пальцами его щеки и насильно запихивал в рот какую-то бурую субстанцию, настолько гадкую, что юношу едва не вырвало.

– Что… происходит? – выдавил Дмитрий, пытаясь присесть. Его замутило, перед глазами заплясали черные точки.

– Глотай давай! Потом болтать будешь! – рявкнул напарник таким тоном, что парень не решился возразить.

В желудке будто поселились черти, внутри все жгло, как огнем. Диму вырвало, он остался стоять на четвереньках, но Денис заставил его сесть и безжалостно сунул ему в рот еще одну порцию дряни.

– Это противоядие, идиот! Жри давай! – за злобой и раздражением в голосе слышалось отчаянье.

– Ему бы и половины хватило, – раздался откуда-то из темноты хорошо знакомый голос.

Дмитрий потихоньку приходил в себя. Муть перед глазами рассеивалась, зеленоватые отсветы на стенах позволяли без фонаря увидеть происходящее вокруг.

На бетонном полу лежали три трупа, вокруг них глянцево поблескивали лужи крови. Дальше, у стены, сидел Николай Ильич, кажется, последняя фраза принадлежала ему.

– Руки можно опустить? Никуда я не денусь, – он бросил усталый взгляд на Дениса, тот кивнул.

– Вставайте, оба. Валим отсюда, – приказал мужчина.

Он зарядил ружье, оглушительный щелчок затвора эхом отразился от стен и потолка.

Дима с трудом поднялся на ноги, его шатало, голова кружилась немилосердно, мир вокруг напоминал карусель. Все тот же зал, зеленовато мерцающие стены. Черт возьми! Память услужливо подбросила события последних нескольких часов. Живой. Снова живой. Значит, расчеты неверны. Значит, все же ошибка… Сил думать не было. Левая рука была ледяной и бесчувственной, чужой, внутри ворочались раскаленные спицы.

– Ну, где тут твой склад? Эй, ты, болезный, вперед иди, чтобы я тебя видел! – рыкнул Денис, подталкивая успевшего подняться Николая в спину.

– Направо, – кивнул мужчина и поплелся вперед.

Дмитрий шагал за ним, справляясь с мучительными приступами тошноты. Что-то шло не так, снова не так, интуиция, приглушенная болезнью и усталостью, встрепенулась и забила в набат.

– Стой, – он дернул проводника за плечо так, что тот сбился с шага и едва не упал. – Нет там никакого склада. Там карцер только. Думаешь, я не помню? Что ты задумал?

Денис включил фонарь, осветил перекошенное от злости лицо Николая. Тот прищурился, разочарованно поморщился.

– Умный, сученыш. Все помнишь. Ладно, сдаюсь. Склад – через большой зал, в правом крыле, ближе к выходу в город. Да ты и сам все знаешь. Иди уже, – выговорил мужчина, опираясь о стену.

Диме отчего-то стало жутко, по спине пополз предательский холодок.

– Нет уж. Слишком просто. Подержи его на прицеле, сейчас мы включим свет, и тогда будем решать, – обратился к напарнику юноша.

– Не надо! – вдруг крикнул Николай. – Ей будет больно!

– Ей? – тревожно переспросил Дмитрий, поворачиваясь к мужчине. Медленно. Слишком медленно. Непослушное из-за воздействия грибов тело двигалось с опозданием в несколько долей секунды.

– Меня это достало! Быстро идем на склад, хватаем все, что плохо лежит, и валим из этого гадюшника! – рявкнул Денис.

Николай вдруг оттолкнул Дмитрия так, что тот влетел спиной в стену и едва удержался на ногах, и исчез в темноте. Напарник мазал фонарем по стенам, но тщетно. Выхватил в пятне света белое от страха лицо спутника.

– Скорее! – шепотом выговорил тот и бросился по коридору. За его спиной по стенам плясали слабые отсветы фонаря, позволяя ему не врезаться в углы.

Молодого ученого спасла только феноменальная, почти фотографическая память. Ему было достаточно один раз пройти здесь при свете, чтобы разум услужливо подбросил нужный путь.

На бегу Дима считал повороты. Еще два. Первая дверь. Вторая. Третья. Он влетел в помещение, Денис – следом за ним. Осветил фонариком генераторы, тумблеры, какие-то кнопки.

– Работай, только работай! Сколько у нас патронов? Встань у двери, я сейчас! – юноша завозился с переключателями. – Ну же! Ну! Дэн, глаза закрой!