Призраки прошлого

– Вот именно! – Аля встала, придерживая малыша рукой. – Уникальный материал! И ты поможешь отцу в этих экспериментах, вместе вы сделаете великие открытия! Идем. Нам нужно как можно скорее попасть домой.

– Нет… – Дима упрямо опустил голову. – Немедленно отдай младенца. Мы отправимся в Москву, а ты чеши на все четыре стороны, здесь тебе уже ничего не угрожает.

Он сделал шаг вперед, протянул руку, пытаясь отобрать Сережу. Аля отступила на полшага, стащила противогаз и пристально посмотрела в лицо молодому ученому.

– Прости, – прошептала она, и в огромных глазах на секунду блеснула боль и блестящие капельки слез. – Но этот мир не для тебя. Прощай.

А в следующее мгновение Дмитрий уже летел с моста в ледяную черную воду. Тело тотчас сковало холодом, мокрая одежда потянула ко дну.

Не может быть. Она столкнула его, Аля, любимая Птичка, столкнула! Зачем, за что?!

Руки обжигало холодом, одна, онемевшая, не слушалась, повисла плетью, вторая скрюченными пальцами пыталась загребать воду. Дима забился, заметался, делая себе только хуже, спасения уже не было. Дыхание перехватило, перед глазами встала пелена.

– Аля! Помоги мне! – отчаянно крикнул юноша, тщетно пытаясь удержаться на плаву. Его затягивало под лед.

Последнее, что он увидел, – перекошенное от горя, залитое слезами лицо Алевтины. А потом – обжигающая боль в груди и темнота…

Эпилог

Девушка сидела на полу в кабинете Доктора Менгеле, отец устроился в кресле, а она – у его ног, уткнувшись лицом в полы белого халата. Плечи Али вздрагивали от рыданий, а Геннадий Львович перебирал ее спутанные каштановые волосы, гладил по голове, утешая.

– Все пройдет. Ему действительно не было места в этом мире, ты оказала Диме милость, оборвав его жизнь. Успокойся, он не мучился и умер легко, а здесь… Мальчишка страдал от своей внезапно проснувшейся совести, ты думаешь, если бы он вернулся, было бы легче?

Аля подняла голову, ее карие глаза опухли от слез.

– Почему ты не мог оставить его в покое? – проговорила она.

– Потому что он слишком много знает. Как только Леушевский увидел бы в нем моего конкурента, но легко управляемого, – мигом сорвался бы с крючка. Нам это надо? Ты прекрасно знаешь, что у меня впереди еще множество открытий, а для этого нужна база, – спокойно ответил Доктор Менгеле.

– Я любила его!

– Нет, не любила. Если бы любила, осталась бы с ним на Фрунзенской, – жестко, но беззлобно сказал мужчина.

– Я была верна тебе. Выполняла твой приказ, – бессильно всхлипнула Алевтина.

– Потому что меня ты любишь больше, чем кого-либо еще. Я твой отец, в конце концов.

Девушка поднялась, села к Геннадию на колени и прижалась щекой к плечу.

– Папа, мне так плохо… – прошептала она. – Я столько лгала, столько жила без тебя… Ты прав, тебя я люблю больше всех остальных, поэтому я предала Диму, но мне так горько, так больно. Наверное, его я тоже любила.

– Тише, тише, Ася, малышка, все забудется. Я рядом, ты всегда будешь моей девочкой, единственным человеком, который мне дорог в этом мире.

– Я завралась. Пересказывала Диме жуткие небылицы – про тебя, про то, как пыталась тебя убить. Боже, какая ложь и бесконечная чушь!

Геннадий Львович и Алевтина многие годы тщательно скрывали свои теплые чувства друг к другу. Доктор Менгеле боялся, что на него, почти безграничного властелина подземного убежища в Мытищах и лучшего друга генерала Леушевского, смогут оказать давление через Алю, если узнают, как она ему дорога. Алевтина безоговорочно слушалась отца, поэтому на людях они разыгрывали неприязнь и открытый конфликт. Девушка и ученый постоянно придумывали, как бы еще показать всем, насколько они ненавидят друг друга.

Вязникова-младшая осталась жить в Загорянке, часто выбираясь в Мытищи повидаться с отцом. Ее постепенно начинало раздражать то, что она не может открыто проявлять свои чувства, приходилось таиться и скрываться.

Впрочем, испытывая к дочери нежность, Геннадий все же был жесток в своих методах воспитания. Порой Вязниковы кричали друг на друга до хрипоты, бросались упреками, Аля не раз и не два возвращалась в синяках после их встреч, но продолжала боготворить отца и верить, что рано или поздно можно будет перестать хранить тайну.

Очередной конфликт у них с отцом возник в тот день, когда девушка под видом пленницы возвращалась в Мытищи, якобы после попытки убить Доктора Менгеле с помощью дрессированного мутанта Шварца. Они так поспорили, что ученый отдал приказ стрелять в непослушную девчонку, и Аля сбежала, нашла приют в Нагорном.

Геннадий Львович много раз пытался вызвать ее обратно, но год Птичка показывала характер, а потом забеременела. Во избежание лишних сплетен отец и дочь приняли решение вернуть Алевтину в Загорянку сразу после рождения ребенка. Но все пошло не так… И вот, казалось бы, когда уже не было смысла таиться, когда можно было открыто заявить – да, мой отец мне дорог! – появился Дима и внес смуту и разлад в отношения Али и Геннадия.