Призраки прошлого. Структурная диссоциация и терапия последствий хронической психической травмы

Вплоть до второй фазы терапии некоторые нейтральные стимулы, связанные с обычной повседневной жизнью, вызывали у пациента обусловленные реакции, реактивируя травматические воспоминания. Это приводило к закреплению избегающего поведения, из-за которого многие аспекты жизни оказались для пациента отгороженными рамками его собственных ограничений. Нормальная жизнь предполагает адаптацию и интеграцию множества сложных, иногда даже конфликтующих между собой действий. Эта задача может оказаться непосильной и пугающей для пациента, чья жизнь всегда в значительной степени определялась маневрами ограничения, избегания, отрицания и структурной диссоциации.

Предполагается, что на третьей фазе терапии жизнь пациента придет в рамки «нормы». (Мы, конечно, помним о том, насколько широкими и относительными являются представления «норме».) При этом необходимо учитывать то, как сам пациент намерен распорядиться своей жизнью. На этой фазе пациент формулирует новые цели, которые прежде даже не приходили ему в голову, например, построение близких отношений, завершение учебы, поиск лучшей работы. Очень важно определить, насколько сбалансирована жизнь пациента, в каком сочетании находятся такие ее аспекты, как работа, отдых и отношения с другими людьми, а также в какой степени деятельность в этих областях является осмысленной и персонализированной. Другими словами, ожидается, что пациент адаптивно использует свои системы действий при удовлетворении своих желаний и потребностей. Однако, в начале 3-й фазы лечения, как правило, этого не происходит.

ВНЛ Терри, пациентки со сложным ПТСР, была прекрасной матерью, успешно интегрировавшей несколько детских АЛ. Однако ни ВНЛ, ни АЛ Терри не имели достаточно опыта действий в рамках исследовательской и игровой систем (хотя ВНЛ Терри очень умело поддерживала игровую и исследовательскую активность детей, что было одним из аспектов функции заботы о детях, которую она исполняла). В ее жизни недоставало места отдыху, юмору и игрового элемента в отношениях. Благодаря знакомству с некоторыми фактами из психологии и ведению дневников в рамках терапевтических интервенций, системы игры и исследования ВНЛ Терри постепенно активировались (Van der Hart et al., 1989). Этому также помогало наблюдение за другими людьми и постепенное развитие дружеских отношений с теми, кто был более опытным в этих сферах. Свой вклад также вносила дополнительная проработка «новых» замещающих убеждений и травматических воспоминаний.

Пациент оказывается перед необходимостью научиться справляться с рутиной и некоторой монотонностью жизни, которая перестала быть хаотичной, а потому – будоражащей и возбуждающей. Поначалу пациент может ошибочно принимать внутреннее состояние спокойствия и умиротворения за проявления гиповозбужения и оцепенение. Это может стать причиной нежелания вести более размеренную и стабильную жизнь. Пациенту также предстоит осознать разницу между заинтересованностью и одержимостью (например, в отношении своей работы), жизнью, зажатой в узких и жестких границах, и адаптивной стабильностью; ригидностью и следованием распорядку при здоровом функционировании. Новый образ жизни, который Анжела, пациентка с РДИ, обрела во время прохождения третьей фазы терапии, вызывал у нее двоякие чувства: она испытывала удовольствие и в то же время противилась ему.