Призраки Северной столицы. Легенды и мифы питерского Зазеркалья.

Может быть это и так. Но вот современный прямой потомок первого петербургского зодчего, литератор и журналист Андрей Юрьевич Чернов, как-то поведал автору этой книги семейную легенду, ревностно передающуюся из поколения в поколение, согласно которой их знаменитый предок вовсе не ориентировался на средневековую европейскую традицию строительства Божьих храмов. Во всяком случае, не это было главным. Просто Трезини решил создать своеобразный памятник русскому царю, внешний облик которого так поразил его при встрече. И действительно, если долго и внимательно всматриваться в силуэт Петропавловской колокольни, то она и впрямь начинает чем-то напоминать долговязую фигуру неутомимого императора, широко и размашисто шагающего по невским берегам. Этот невероятный призрак еще при жизни основателя Петербурга поражал воображение обывателей, с суеверным страхом поглядывавших на непривычный силуэт колокольни, возвышавшийся над одноэтажным городом.

Но хронологически первым архитектором, поселившимся, благодаря городскому фольклору, в петербургском зазеркалье еще в XVIII веке, был Александр Филиппович Кокоринов. Зодчий родился на Урале. Он был сыном тамошнего архитектора, служившего у известного богача Демидова. Может быть, именно поэтому ему приписывают авторство петербургского особняка Г. А. Демидова на углу набережной Мойки и Демидова (ныне Гривцова) переулка. Учился Кокоринов в московской Архитектурной школе. Однажды, после случайной встречи с И. И. Шуваловым, он был приглашен в Петербург. Здесь Кокоринов строит дворец Шувалова, где впервые в петербургском зодчестве наглядно проявился переход от растреллиевского пышного барокко к сдержанному и строгому классицизму.

С 1761 года Кокоринов становится первым директором учрежденной Екатериной II Академии художеств. Он же, совместно с Жаном Батистом Валлен-Деламотом, проектирует и строит здание Академии на Васильевском острове.

О Кокоринове сохранилось предание, будто этот талантливый архитектор, издерганный, больной и затравленный, покончил жизнь самоубийством. Якобы он повесился на чердаке Академии. Нет определенной ясности и о месте погребения зодчего. С одной стороны, существует легенда о том, что зодчий погребен там же на Васильевском острове, недалеко от Академии художеств, на старинном Смоленском кладбище, с другой – историками обнаружено документальное свидетельство о том, что Кокоринов скончался от «водяной болезни», исповедан в Симеоновской церкви и предан земле на старейшем в Петербурге Сампсониевском кладбище на Выборгской стороне. Заметим, что как в том, так и в другом случае самоубийство исключено по определению. Самоубийц на кладбищах не хоронили. В этом им отказывала православная церковь. Для их погребения были отведены специальные места за оградой кладбищ.

Между тем легенда о самоубийстве первого ректора Академии художеств дожила до наших дней. По вечерам, когда смолкают привычные дневные звуки и сумерки заполняют узкие коридоры Академии, нет-нет да и раздаются редкие непонятные шумы. Запоздавшие обитатели академических помещений в такие мгновения смолкают и обращают понимающие взоры к потолку. Это, утверждают они, призрак легендарного архитектора бродит по чердакам и лестничным переходам некогда построенного им здания.

В 1785 году указом Екатерины II в Петербурге было введено городское самоуправление. Для заседания Городской думы в 1799–1804 годах было перестроено здание так называемого «Гильдейского дома», в котором до создания Думы проходили собрания «городовых старост». Тогда же по образу и подобию европейских ратуш архитектор Д. Феррари возвел угловую четырехъярусную часовую башню, которую городские власти использовали для промежуточной станции оптического телеграфа, действовавшего между императорской резиденцией в Царском Селе и Зимним дворцом в Петербурге. К верхней открытой площадке башни, на которой в свое время были установлены оптические зеркала, ведет внутренняя винтовая лестница. Ныне ее используют часовые мастера, наблюдающие за точным ходом старинных башенных часов. Время от времени, как утверждает легенда, когда смотрители возвращаются назад, на верхних ступенях лестницы можно различить фигуру самого архитектора Феррари, каждый раз пристальным взглядом провожающего их вниз.

Известен в Петербурге и призрак архитектора Антония Томишко, автора знаменитых «Крестов», но об этом мы расскажем позже, в отдельной главе, посвященной тюремным призракам и привидениям.