Призраки стекла (ЛП)

Я прикусила губу. Мне следовало придерживаться своей цели — перекусить.

Еще один стук, на этот раз громче.

Я шагнула к кабинету.

Что, если это был грабитель? Сегодня столько всего произошло, что воспоминания об утреннем взломе вылетели из головы. Адреналин всколыхнулся, и я свернула туда, где на постаменте возвышалась изящная мраморная статуэтка. Я взяла маленькую скульптуру в руку, обхватив ее солидный вес. Если бы в кабинете находился посторонний, у меня, по крайней мере, было бы преимущество неожиданности.

Я замешкалась у двери кабинета. Наверное, я должна позвать Фрэнсиса.

Но отогнала эту мысль.

Несомненно, он расскажет Эфраиму. А если окажется, что это всего лишь призрак, Эфраим с удовольствием использует это против меня. Мою трусливость. Мою неспособность справиться с ситуацией.

Когда я заглянула внутрь, в комнате царил полумрак.

Воздух искрился, как будто энергия, которую мы с Эфраимом оставили здесь, все еще висела в воздухе. Я осмотрела комнату, не отрывая взгляда от голубого дивана с шелковой обивкой и кресел с тростниковыми спинками. Кожаные клубные кресла были пусты. Никто не стоял ни у панорамных окон от пола до потолка, ни у стеклянных дверей, выходящих на террасу. Стол Алистера из красного дерева стоял напротив меня, пустой.

Неужели звук доносился именно отсюда?

Я повернулась, чтобы уйти, но, когда ступила в коридор, тишину нарушил еще один звук, словно что-то маленькое и плотное ударилось о пол. Я развернулась на месте, прошла через дверь и зажгла лампу. Комнату залило теплым светом.

Но все равно ничего не было видно.

Почти ничего.

В центре ковра лежали две книги.

Расправив плечи, я пересекла комнату и подняла одну книгу, поставив мраморную скульптуру у своих ног.

— Призрак оперы, — прошептала я. — Забавно.

Удовлетворившись духовными пристрастиями моего сталкера, я немного расслабилась, лишь немного пожалев, что не захватила с собой оберег Соломона — шалфей и кедр.

Я опустилась на колени, чтобы взять другую книгу. Эта была намного старше. Антикварная. Я осмотрела потрепанный кожаный корешок.

Одиссея.

Я открыла книгу на странице, смятой при падении. Провела пальцами по нежной бумаге, изучив верхнюю строчку текста. Цитата Пенелопы, ее имя подчеркнуто выцветшими черными чернилами.

Как бы я хотела, чтобы целомудренная Артемида подарила мне смерть, такую мягкую, и прямо сейчас, чтобы я не горевала всю жизнь…

— Пенелопа, ты даже не представляешь.

Я захлопнула книгу и осмотрела книжный шкаф в поисках места, где она стояла. Возле верхней полки я заметила свободное пространство, достаточно большое, чтобы вместить обе упавшие книги, и привстала на цыпочки, чтобы задвинуть «Одиссею» на место. Звук стекла, как будто опрокинулась маленькая бутылочка, заставил меня остановиться. Что-то мешало. Я положила книги на пол, передвинула одно из клубных кресел и встала на него, чтобы посмотреть.

Изящная узкая бутылочка длиной с мою ладонь лежала опрокинутой на бок, с черной резиновой пробкой на горлышке.

Сердце заколотилось, и я потянулась к ней, сразу узнав ее.

Я опустилась на стул и раскрыла ладонь.

Склянка была до горлышка заполнена грязью.

Могильной грязью.

Талисман.

Защитные чары, которые я сняла в тот момент, когда подняла его с клумбы гортензий у фундамента Дарлинг-Хауса.

Такая маленькая вещица.

Краем глаза я уловила движение. Я обернулась и увидела за стеклянными дверями веранды женщину в белом, стоящую ко мне спиной. Только на этот раз она не исчезла. На этот раз она наклонилась вперед и оперлась локтями на железные перила, с которых открывался вид на болото и реку за ним.

Я испустила долгий вздох, когда меня осенило. Тетя Адель. Складки ее хлопчатобумажной ночной рубашки развевались на соленом ветру, а на плечи был накинут вязаный жилет. Бледно-седые волосы были аккуратно завязаны в пучок на затылке.

Сунув склянку в карман халата рядом с письмом Уильяма, я открыла хрупкие стеклянные двери и вышла наружу, чтобы встать рядом с ней.

— Не спится? — спросила я.

Она приветливо улыбнулась.

— Никогда не могла спокойно спать после похорон, зная, что мой день не за горами.

— Не говори так. У тебя еще много времени.

— Тебе легко говорить. Тебе не дашь восемьдесят.

Я проглотила смех. Она была права.

На кончике языка вертелось желание рассказать Адель о письме, лежащем в кармане рядом с бутылочкой с могильной грязью, но этот день и без того был достаточно насыщен новостями.

— На что мы смотрим? — я оперлась руками о перила и, как и она, уставилась на болото, привыкая к темноте. Трудно было определить, где начинается болото и заканчивается черное небо. Было уже за полночь, время дикой природы, когда ночные животные охотятся и набивают животы. Время, когда болото принадлежит летучим мышам, лягушкам и хищникам.

Адель указала длинным, тонким пальцем, белым на фоне темноты.

Я посмотрела в указанном направлении, и через мгновение мой взгляд остановился на силуэте, который едва заметно двигался по лодочному причалу.

— Это он?