Призраки стекла (ЛП)

Черное пальто, сшитое на заказ, облегало его широкие плечи. Белая рубашка сияла в полумраке. Я почти могла разглядеть его сильную челюсть и черные волнистые волосы, касавшиеся воротника.

Мое дыхание участилось, пока он приближался. Каждый его шаг все сильнее натягивал между нами какую-то невидимую вибрирующую нить. У меня пересохло во рту.

Конечно, я знала, что Эфраим Каллаган будет здесь. Я пыталась подготовиться к этому, как к встрече с могилой, гробом или надгробием Сета, которое выглядело слишком старым и слишком прочно сидело в мягкой земле.

Но мой пульс бился, как у загнанного в угол кролика.

Эфраим был потрясающим.

Он был еще красивее, еще поразительнее, чем я его помнила.

Он замедлил шаг, приближаясь, его глаза смотрели на меня, пристально и недружелюбно.

Его губы скривились в холодной улыбке, и он посмотрел на меня сверху вниз, словно я была мухой в его амброзии⁴.

— Уитни.

Его голос был как виски, стекающий в мое горло, он плескался в глубине и возвращал к жизни что-то мертвое внутри меня.

Я опустила солнцезащитные очки и попыталась быть с ним на равных в холодном оценивающем взгляде.

— Эфраим.

Его взгляд упал на мои губы.

Красная помада резко контрастировала с призрачной бледностью моей кожи, но без этого цвета я выглядела мертвой. И боролась с желанием съежиться.

Эфраим отвернулся от меня и кивнул моей матери, Адель, Розе и Эддисон рядом со мной. Затем обошел мой стул и встал рядом с Фрэнсисом, позади меня.

Мышцы на моей шее напряглись от усилия взять себя в руки, и я выпрямилась, выпустив длинный, тихий вдох, и мысленно посчитала до десяти.

Я понимала, почему он ненавидел меня.

Дело было не только в том, что я уехала.

Он думал, что я винила его в смерти Сета. За то, что он не успел вовремя добраться до брата, пока река и дикие твари не поглотили его навсегда.

Но это была моя вина. Если бы я не нашла ту склянку и не освободила проклятие, ничего бы этого не случилось.

Прошло почти два года с того дня, как Дарлинги упокоили моего близнеца. Или, по крайней мере, сделали вид, что упокоили: все мы столпились над вычурным каменным памятником Сету, торчащим из поросшей мхом земли.

Его тела там, конечно, не было. В могиле. Он был с дикими тварями. Его тело вырвали у нас ломающие и рвущие на части челюсти, а затем то, что от него осталось, унесло вниз темное, неумолимое течение реки.

В тот день Эфраим стоял рядом со мной, обхватив меня за плечи своими стальными руками, как будто он мог впитать в себя часть боли, которая грозила поставить меня на колени. Но это не помогло. Как ни старался, Эфраим не смог избавить Дарлингов от нашего проклятия.

Я зажмурила глаза и попыталась отогнать видение крошечной бутылочки, лежащей в центре мозолистой ладони Сета. Он был так очарован ей. Доказательство того, что легенда, которую Алистер рассказывал нам всю жизнь, о кладбищенской грязи, приносящей удачу и лежащей в основе легкого процветания нашей семьи, оказалась правдой. Но мы поняли это слишком поздно. В тот момент, когда склянка покинула свое место под домом, выкопанная ничего не подозревающим ландшафтным дизайнером, а затем поднятая с земли мной, наша удача умерла, уступив место проклятию.

Никто из нас не знал происхождения проклятия.

Как его остановить? Хороший вопрос.

Но в тот день, в день смерти Сета, когда он смотрел на старую пыльную склянку, то как будто знал. Что-то должно было произойти.

Мы и представить себе не могли, как быстро.

Как жестоко.

Но стекло знало.

Оно пыталось сказать мне. Только я не понимала.

Я выпрямилась в кресле.

Спустя всего несколько часов я смогу уехать. Вернуться в Чарльстон к Джеймсу и попытаться разобраться во всем с более безопасного расстояния. Я буду в порядке. Смогу держать свои эмоции в узде, если буду избегать Эфраима.

Я молча наблюдала, как они укладывали дедушку глубоко в землю. Так близко к тому месту, где лежал бы Сет, если бы нам удалось найти его тело, что они могли бы протянуть друг другу руки в темноте. Как бы то ни было, их жизни теперь были отмечены соседними мраморными надгробиями, искусно изваянными в старинном стиле, соответствующем Дарлингам, которые приходили и уходили раньше.

Такого, как Алистер Дарлинг, больше не будет. Задиристый джентльмен, он вырос бесстрашным и мужественным. Но он умел обнимать, целовать в лоб, писать стихи, попивая кофе у болота. У него был самый красивый почерк. И он всегда говорил правду. Всегда. Даже когда это ему дорого обходилось.

— Я буду скучать по тебе. — Я пробормотала эти слова, но звука не последовало. Я опустила подбородок и прижала кончики пальцев к губам, поблагодарив за солнцезащитные очки и широкополую шляпу. Уставилась на заостренные носки своих туфель.

Я не позволяла слезам пролиться.

Если бы они появились, я бы не смогла их остановить.

Изящная мужская рука обхватила меня и вложила что-то в мою руку.

Я выпрямилась. Носовой платок. Инициалы Э.К., вышитые черными буквами, смотрели на меня с четкого края.

— Спасибо, — прошептала я и промокнула щеку.