Призраки Сумеречного базара. Книга первая

Под арками железнодорожного виадука, что у южного конца Лондонского моста, собралась большая толпа.

Стояла макушка лета, так что солнце закатилось над Лондоном только в десять вечера. Это означало, что времени на торговлю на Сумеречном Базаре осталось совсем мало, и атмосфера тут царила слегка лихорадочная. Кругом клубились дым и пар, хлопали на ветру шелка. Руки тянулись вверх и трясли товаром прямо у покупателей под носом: драгоценные камни и безделушки, книги, медальоны, порошки, масла, игры и игрушки для детишек из Нижнего Мира – не говоря уже об иных вещицах, которые вообще не пойми что такое. Воздух так и гудел от запахов.

Острая вонь реки и дым от проезжающих над головой паровозов мешались с останками дневной торговли с мирского рынка – давлеными овощами, ошметками мяса, смрадом устричных бочек. Хозяева лавок жгли благовония, соперничавшие с пряностями и парфюмерией. Да, воздух тоже умеет валить с ног.

Брат Захария двигался через хаос прилавков, неуязвимый для толпы и запахов. Многие обитатели Нижнего Мира отступали подальше, завидев Безмолвного Брата. Он уже многие недели наведывался сюда ради встреч с Рагнором Феллом. Джем окинул окрестности взглядом в поисках торговца, которого приметил в один из прошлых визитов. Прилавок, который он искал, можно сказать, жил собственной жизнью: у него даже ноги были, на манер куриных. Женщина за ним была немолода и из фейри, с буйной гривой волос. Она продавала разноцветные зелья. Мэтью Фэйрчайлд в свое время купил одно и дал своей матери. Оно стоило всех усилий Джема вернуть Шарлотту назад с порога смерти, но прежней она уже не стала. И Мэтью тоже.

Сегодня прилавка нигде не было, как, судя по всему, и Рагнора. Он уже собирался сделать по базару последний круг и отправиться восвояси, когда заметил некую знакомую личность, склонившуюся над столом с книгами. У личности была копна белых волос и поразительно сиреневые глаза. Это был Малькольм Фейд.

– Это вы, Джеймс Карстерс? – спросил он. – Как вы, друг мой?

Малькольм улыбнулся ему. В нем всегда было что-то печальное. До Джема доходили слухи о его трагическом романе с одной Охотницей, которая отказалась от любимого и предпочла стать Железной Сестрой. Даже сейчас он не мог этого понять… Он отдал бы что угодно лишь бы быть с той, кого любил.

Что угодно – кроме того, что священней его собственной жизни: жизнь Тессы. Или Уилла.

– Как там твои поиски? – поинтересовался Малькольм. – Рагнор дал хоть какую-то информацию по поводу демона?

Джем метнул в него острый взгляд. Он предпочитал хранить детали своей миссии в тайне.

– Малькольм! У меня есть нужная тебе книга! – какая-то чародейка уже шагала к ним с переплетенной в желтый бархат книгой наперевес.

– Благодарю, Леопольда, – отозвался он.

Женщина уставилась на Джема. К этому он уже привык. Хоть он и был Безмолвным Братом, веки и губы ему не зашили. Он не говорил и не видел, как люди, но вполне мог бы, если бы не руны, – и этот факт подчас беспокоил окружающих даже больше, чем вид обычного Безмолвного Брата, с полной готовностью предавшегося тьме и покою.

Мы прежде не встречались.

– Нет, – ответила она. – Не встречались. Я Леопольда Штайн. Приехала из Вены, с визитом.

У нее был немецкий акцент и негромкий мурлыкающий тембр.

– Это Брат Захария, – представил Малькольм.

Она кивнула. Руку не протянула, но таращиться продолжала.

– Вы должны меня извинить, – сказала она. – На нашем базаре нечасто встретишь Безмолвного Брата. Лондон для меня – место странное. У нас народу гораздо меньше. Наш базар – в Венском лесу, под деревьями, а у вас тут – под железной дорогой. Совершенно другое ощущение.

– Захария не похож на других Безмолвных Братьев, – пояснил Малькольм.

Леопольда, судя по всему, закончила изучать лицо Джема и улыбнулась.

– Пожалуй, пожелаю вам доброй ночи, – сказала она. – Рада была встретиться, Малькольм. Слишком долго мы не видались, mein Liebling[13]. Слишком долго. И было чрезвычайно интересно познакомиться с вами, Джеймс Карстерс. Auf Wiedersehen[14].

Она растворилась в толпе. Джем проводил ее глазами. Она решила обратиться к нему как к Джеймсу Карстерсу, а не как к Брату Захарии, и явно неспроста. Ясное дело, многие обитатели Нижнего Мира знали его имя среди Сумеречных охотников – оно никогда не было тайной… но Джем все равно вдруг почувствовал себя пронзенной булавкой бабочкой под пристальным взором коллекционера.

Можешь рассказать мне о ней? – спросил он у Малькольма, который уже изучал врученную ему книгу.