Призраки в горах

«Точку» очистили, оборудовали заново. Вертолетом увезли трупы. Оставили новую группу боевого охранения. А когда возвращались назад в свой городок, старшина шел рядом с Бестужевым.

– Жаль сержанта, боевой был командир, да и вообще лихой парень, – сказал Анисимов. – Олегом его звали, как и тебя.

Бестужеву стало не по себе. Тезка, выходит, сержант тот.

– Откуда он родом?

– Из Астрахани. Девчонка у него там, в институте учится. Он все переживал, писем ждал…

– Редко писала?

– Нет, что ты… В месяц по два-три письма приходило.

– А родители?

– Те реже писали. Отец на рыбокомбинате. Олег хорохорился, что дома у них никогда осетрина и черная икра не переводилась… Мать – учительница. Перед самым Новым годом Олега медалью «За отвагу» наградили.

– Выходит, обмывали награду, – заключил Бестужев.

– Я не верю, что закоперщиком был сержант. Ему и служить-то оставалось с гулькин нос, к маю «дембеля» ожидал, – произнес в задумчивости старшина. – Закоперщиком был другой, и это точно.

– Откуда такая уверенность? – спросил Чепайтис.

– У меня есть основания. Понимаешь… – сказал старшина и замолчал.

И больше он не промолвил ни слова. А у Олега и та вершина, и сержант, и вывод старшины не выходили из головы. И все время мучил вопрос: как же могло такое случиться?…

Олег клал и клал стену. Жженые кирпичи ложились ряд за рядом. Один ряд – кирпичи продольно, другой – поперек. Цементного раствора не жалел.

После каждого нового ряда Олег прикладывал длинную квадратную рейку, служившую ему метром, проверял ровность кладки. Но сомневался зря: стена была качественной. Изредка Олег через плечо посматривал назад. Там кладку вел афганский сержант Махмуд. И тоже старался вовсю. Два сержанта, или, по-афгански, два «хорд забет», сооружали стенку будущего склада для хлопка-сырца.

Солдаты дружественных армий на несколько часов превратились в друзей-строителей. Впрочем, на воскреснике трудились не только они. Здесь же были и местные жители, молодые ребята из «Демократической организации молодежи», профсоюзные активисты. При входе на территорию будущего завода развешаны советские и афганские знамена. На крохотной площади сооружен из досок невысокий настил и на нем небольшой оркестр – два бубна, флейта, зурна, барабан и скрипка – выводит немудреную танцевальную мелодию, и ее бодрый ритм как бы задает темп строительным работам.

– Олег, афганцы догоняют! Поднажми! – ефрейтор Седугин осторожно выложил стопку кирпичей, поднятых им с земли по шаткой лестнице сюда на помост. – Махмуд вот-вот с тобой сравняется!

– Раствор давай! Раствор! – Олег мастерком вычерпывал из квадратной жестяной посудины вязкую цементно-песчаную массу. – До конца еще пять рядов положить надо!

У Олега засучены по локоть рукава, ворот расстегнут, шапка чудом держится на макушке. На брюках, куртке и даже на щеках – следы раствора, кирпичной пыли. Он старается вовсю. На кладку Бестужев вызвался сам, поскольку в его отделении не оказалось ни одного специалиста. Правда, и у него со стройкой встреча произошла лишь на «третьем семестре» в студенческом стройотряде. Именно тогда Олегу пришлось познакомиться с азами строительной технологии, а конкретно с работой каменщика.

На шаткие леса поднялся майор Смолин, замполит части. Придирчиво оглядел работу Бестужева, остался доволен:

– Сержант, вам хоть сейчас приличный разряд устанавливай! Москвич, интеллигент, а глянь как ровно, прямо в нитку кладете кирпичики!

– Нитка немного кривоватая, – отшутился Олег.

– Тут главное, чтоб кирпичики как солдаты в строю стояли. Почаще рейку прикладывай.

– Она и так у меня все время под рукой.

– У вас тут полный порядок, – сказал довольным тоном майор.

– Стараемся, товарищ майор!

– А как афганский сержант?

– Нормальный парень. Махмудом зовут.

– Соревнуетесь?

– Соревнуемся.

Майор подошел к Махмуду, что-то сказал ему, тот засмеялся. Смолин сам положил пару кирпичей, потом похлопал сержанта по плечу, давай, мол, а то от Бестужева здорово отстанете.

– У вас тут, так сказать, на периферии стройки, полный порядок, – повторил майор. – Там, в центральном корпусе, наши парни тоже не отстают. Они уже зацементировали основание и укрепили фундаменты под основные механизмы.

– Товарищ майор, разрешите обратиться? – подал голос Иван Дундик, вываливая в короб из ведра серую цементную кашу.

– Спрашивай, коли не шутишь.

– Какой сегодня день? Пятница?

– Пятница, если верить календарю.

– Так и я говорю, что пятница. А мы тут устраиваем воскресник. Как такое понимать, а? – в хитром прищуре глаз Дундика пряталась улыбка.

– Очень просто понимать. Сегодня у афганских граждан выходной день – пятница. А у нас выходной по воскресеньям. Так что, если вам не по нраву название «воскресник», можете назвать «пятничник». Суть от этого не меняется. Главное – дружба между нашими народами и взаимная пролетарская помощь.

– Насчет помощи и дружбы понятно… Значит, пятничник.

– Разговорчики! – улыбнулся Смолин, поняв шутку солдата, и направился к лестнице.