Призраки войны

На автобусной остановке стояли странно маленькие, серые, съежившиеся люди. Дул сырой, пронизывающий ветер. Тяжёлые хлопья снега падали на посыпанный солью асфальт и тут же таяли. Ноги у меня совершенно промокли, и я чувствовала, как холод начинает забираться под куртку. Ничего похожего на автобус на дороге не появлялось.

Тихо зашипев на мокром снегу, возле меня остановилась тёмно-зелёная иномарка. Дверца мягко отворилась, и сидящий в салоне мужчина сказал:

– Девушка, туфельки на вас не по сезону. Воспаленье лёгких решили заработать? Если вы не самоубийца, садитесь, подвезу.

Ну, вот, ещё одно решение финансовых проблем в виде простоватого мужика с носом картошкой и огромной золотой «гайкой» на среднем пальце.

– Лучше умереть от воспаленья лёгких, – с непонятно откуда взявшейся злобностью проговорила я, спрятав озябший нос в воротник куртки.

– Как знаешь, детка, – мягко и заманчиво фыркнув мотором, иномарка с мужиковатым ловеласом исчезла в серой дымке морозного вечера.

На моё счастье к остановке причалил длинный, как колбаса автобус. Не без труда впихнувшись в его тесное, пахнущее бензином нутро, я поняла, что ненавижу всех: себя, хряка-шефа, толкающихся соседей, иномарки, обгоняющие раздолбанный катафалк, именующийся рейсовым автобусом. Уже на второй остановке я поймала себя на странной мысли: «А что если сейчас вцепиться зубами в плечо соседу, низкорослому мужичку в чёрной болоньевой куртке, старательно уткнувшемуся носом в свёрнутую вчетверо газету?» Представляю, как он заорёт, но только я ни за что не отцеплюсь и буду всё сильнее сжимать челюсти, испытывая ни с чем несравнимое удовольствие от того, что причиняю ему боль.

Словно прочитав мои мысли, мужичок на мгновение оторвался от газеты и скользнул по мне маленькими мутными глазками. Устыдившись своих кровожадных мыслей, я тут же отвела взгляд, сделав вид, что занята разглядыванием унылого урбанистического пейзажа за окном. Издав глубокий, утомлённый вздох, автобус распахнул двери на очередной остановке. Со злобой растолкав пассажиров, я выскочила на улицу, с наслаждением втянув в лёгкие холодный сырой воздух, и только теперь окончательно поняла, что идти мне некуда.

Серой летучей мышью таяли над городом промозглые зимние сумерки. Жёлтые фонари выхватывали из туманной мглы растоптанную снежную кашу на асфальте, чьи-то промокшие ноги, унылые, однообразные дома. Мигающая реклама ближайшего магазина с наводящим тоску однообразием разбрасывала вокруг мертвенные, предгрозовые сполохи: «фиолетовый, синий, зелёный, фиолетовый, синий, зеленый». Серые сугробы у тротуара с тоскливой покорностью принимали на себя этот чужой, мерцающий свет…Фиолетовый, синий, зелёный.

Глава 5

До сих пор не могу понять, почему в этот день забрела я в тир. В настоящий спортивный тир, ничуть не напоминающий простенькую развлекательную забегаловку с «воздушками» и дурацкими мишенями в виде зайцев, птичек, матрёшек и прочей жестяной ерунды. Машинально отметила, что здание, похожее на длинный сарай, сложенный из бетонных блоков недавно отремонтировали. Массивная металлическая дверь была свежеокрашена и оборудована домофоном.

Недолго думая, я решительно нажала кнопку, хорошо зная, что директор тира, мой бывший тренер и дальний родственник дядя Вася едва ли не днюет и ночует во вверенном ему заведении.

Как ни странно, дядя Вася, бывший чемпион республики по стендовой стрельбе, бывший тренер краевой сборной, «бывший» бывший ещё много чем, встретил меня радушно и совсем не удивился моему вечернему визиту, словно не заметив моего долгого отсутствия.

Я же, присмотревшись, отметила, что за последний год нос дяди Васи приобрел ещё более яркую окраску, а мешочки под глазами стали заметнее.

Когда-то тир принадлежал ДОСААФ, затем на гребне перестройки его перекупила какая-то коммерческая фирма, готовившая то ли частных детективов, то ли телохранителей. При этом его директор дядя Вася, несмотря на прогрессирующую страсть к горячительным напиткам, остался в своей должности и при новых хозяевах. Те, видимо, понимали, что Василий Николаевич – профессионал, который дело своё знает, оружие понимает и будет содержать в порядке.

С «дядивасиным» тиром меня связывали несколько лет жизни. В старших классах почти всё свободное время я проводила в нём. Я любила его тёмные, подсвеченные зелёным лабиринты, терпкий запах пороха и ружейного масла, холодящую кожу матов и тающие в зеленоватом сумраке круги мишеней. Всё это рождало во мне таинственную цепочку манящих, зовущих в неведомое будущее заманчивых образов.

Говорят, что в каждом деле нужен талант. Я была талантливым стрелком. То, что другим давалось лишь после долгих тренировок, я выполняла без видимых усилий. В тот самый момент, когда я взяла в руки винтовку, у меня появилось ощущение, что всё это в моей жизни уже когда-то было. Без всяких пояснений инструкторов, я знала, что нужно делать. Я знала и то, что моя пуля ляжет точно в цель.