Призвание: маленькое приключение Майки

— Кыш-кыш, Кошелкин! — прикрикнул он на кузнечика.

Тот отошел и замер у стены, как истукан-кариатида.

— Будет в другой раз надоедать, спроси его: «А ты купи слона».

— Зачем? — спросила Майка.

— Все говорят «зачем», а ты купи слона!

— Какого слона?

— Все говорят, «какого слона», а ты купи слона! — бородач захлопал глазами, как целлулоидный пупс, которого надо кормить с ложечки.

— А ты купи слона! — повторила Майка заклинание, отводящее от приставучего всезнайки-кузнечика.

— Именно так, — похвалил Никифор. — Пару раз слона продашь, Кошелкин и отстанет. Только этим и спасаемся.

— Он такой умный…

— Кошелкин? — переспросил Никифор и расхохотался. — Он — идиот. Дурак кромешный.

— Не может быть, — Майка не верила. — Он и про собак водолазных знает, и «карманов», которые американские острова открывали…

— Разве ум измеряется одним лишь количеством знаний? — спросил Никифор. — Не в карманах дело, и даже не в их наполнении…

Он поглядел девочке в глаза — перед Майкой замельтешили серые искорки, которые споро залепили собой все пространство вокруг. Она очутилась в темном помещении, похожем на погреб — на полках стояли банки и коробки, посередине покоился сундук, затянутый пылью. Она потянула за крышку — и та осталась в ее руках. Когда-то красивый и дорогой, сундук превратился в рухлядь. Его содержимое оказалось не лучше: Майка тронула припыленные складки, похожие на одежду, и те вмиг обвалились на дно сундука. Труха.

Девочка прошлась вдоль полок. Некоторые емкости треснули и вспухли. Но кое-какие еще сохранили свежий вид. Майка сняла крышку с банки, наполненной чем-то вроде яблочных долек. В нос ударил резкий запах.

Девочка отшатнулась — и вывалилась назад в коридор, к Никифору.

— Погреб, банки какие-то, — озадаченно сказала она. — Что это было?

— Твое видение — тебе и решать, — ответил лукавый взрослый. — Кошелкин! — крикнул он.

Кузнечик торопливо шагнул.

— Может ли белый медведь съесть пингвина? — спросил Никифор.

— Белый медведь — хищное млекопитающее семейства медведей, — как заведенный, отрапортовал чудак. — Длина до трех метров, вес до 800 килограммов. Типичный представитель арктической фауны. Населяет плавучие льды и побережья Северного Ледовитого океана. Хорошо плавает и ныряет. Основная пища — тюлени. В заповеднике Остров Врангеля находится под специальной охраной. Внесен в Красную книгу Международного союза охраны природы и природных ресурсов.

— Может ли пингвин быть съеден белым медведем? — по-новому задал вопрос Никифор.

— Пингвин — отряд плавающих птиц. Крылья похожи на ласты. Вес до 42 килограммов. Обитает на морских побережьях в Антарктиде и в умеренном поясе Южного полушария. Хорошо плавает и ныряет. Гнездится колониями…

— Хватит! — Никифор решительно оборвал умного дурака. — Повторяю вопрос: может ли арктический медведь съесть антарктического пингвина?

Кузнечик покланялся и выдал:

— Еда — принятие пищи ртом в целях насыщения…

— Кыш-кыш, — отмахнулся Никифор.

Кошелкин отступил.

— Теперь тебе все понятно?

— Про пингвина?

— Про птичьи мозги, — сказал Никифор. — Кошелкин собирает знания, но не умеет ими пользоваться. Ты сама подумай: если медведь живет на Северном полюсе, а пингвин на Южном, то как один может съесть другого?

— Никак, — согласилась Майка, восхищаясь задачкой со столь необычным решением.

— Наш ученый знает все, — рассказал Никифор. — Но ничего не понимает. А какой тогда толк от его знаний?

— Прямо уж никакого? — недоверчиво переспросила Майка.

— Согласен, корявка, — неохотно признал директор. — Он может быть очень полезен. Но есть ли у него ум? Вот в чем вопрос… Сидит в своих знаниях, как банке.

— Под колпаком, — добавила Майка.

— Скорей уж в колпаке, — сказал Никифор и закричал.

Авторские права

— Опаздываем!

Никифор помчался сквозь толпу. Майка припустила следом.

— Кошелкин — пример дурного воспитания, — на бегу рассказывал чудак. — Переучился. По классификации талантов у него была третьестепенная одаренность, а родители приняли его за первостепенного. В три года его заставили выучить алфавит, в пять рассказали все про логарифмы. Самое удивительное, что он поспевал и мог бы стать неплохим ученым. Не блестящим, но неплохим. Однако в один далеко не прекрасный день Кошелкин перестал понимать, зачем ему столько знаний, и стал их просто копить.

— И ничего не поделать? — спросила жалостливая девочка.

— Пробовали. Безуспешно. А теперь и незачем. Ему хорошо в его банке. Удобно.

— Что же хорошего в банке?

— У ограниченного мира много плюсов. Все аккуратно уложено, все вопросы отвечены, сомнений нет и быть не может. Ничего не беспокоит. Кошелкин наглухо замурован в темнице своих знаний. Ему уютно — в банке не подхватишь насморка, там не поддувает, там всегда одинаковая температура.

— Скучно же, — подумав, решила Майка.

— Каждому свое. Но у нас он к месту. Кто же откажется от ходячей энциклопедии?

— А как он к вам попал?

— Была у нас пробная программа. «Макаренко-2000» называлась. Взяли Кошелкина на перевоспитание, так он и задержался навсегда.