Призвание: маленькое приключение Майки

— Как Сонька? — нечаянно Майка подобралась к очень важному для нее вопросу. — Да, я вот спросить хотела. Разве можно отбирать ребенка у родителей? Они так переживали! Все переживали. Весь подъезд и я тоже.

— А можно иначе?

— Получается, что вы детей воруете, — сама собой высказалась неприятная мысль.

— Мы лишаем родителей авторских прав, — поправил Никифор.

— Как это?

— Очень непросто. Долго взвешиваем все «за» и «против», наблюдаем, оцениваем, спорим, а если уж нет сил ждать — идем на крайности. Мы отбираем у родителей авторство на ребенка.

— За что?

— За плохое поведение, конечно. За что же еще?

— Дядя-Саня не хотел бить Соньку, — попыталась заступиться девочка. — У него жизнь непростая. Трудности. Завод закрыли давно, а он был настоящий мастер. Вы бы видели, как он потом страдал и мучился. Он не всерьез Соньку бил. Я знаю.

— Побить можно и ради забавы, но боль-то ведь настоящая… — покачал головой директор. — Мы бы и по сей день ждали, да «Блюбка» нам такое показала… — Никифор умолк.

— Какое «такое»? — заинтересовалась девочка.

— Не скажу, — ответствовал Никифор. — Решение было вынужденным, но не напрасным и даже с сюрпризом. Вот ведь как бывает: ищешь чудо-детей, ищешь, за горами, за лесами, в далеких краях, маешься-стараешься. А встанешь, бывает, с левой ноги, легкой рукой себя хлопнешь — и батюшки-светы, что выясняется! В одном доме с карапузом проживает она. Та самая.

— Какая! — Майка замерла.

— Никакая еще, — хихикнул Никифор. — Живет девица, две косицы, а в голове всего-то две мыслишки — про ванильное мороженое и будущего поэта Беренбойма.

Майка побагровела.

Сорняк из грязи — грязь из сорняка?

— А как вы считаете, — Майка поспешила перевести разговор на другую тему, — можно сорняк в культурное растение перевоспитать?

— Чую-чую, откуда ветер дует, — сказал директор Пан. — Лысиков химерами поделился. Вообще, на сей предмет единого мнения пока не имеется. Может, нет, а может, да. Некоторые считают, например, что сорняк из грязи вынуть можно, но вряд ли удастся вынуть грязь из сорняка.

Мысль была, возможно, и верная, но девочке было неприятно с ней соглашаться.

— Да-да, конечно, — добавил чуткий Никифор далее, — пускай растут все цветы. Лишь бы друг другу не мешали. Цвели и радовали глаз. Вот, скажем, пойдешь ты в лес, а там все деревья по ранжиру выстроены, травинка к травинке, как по линеечке, к солнцу тянутся. Нет тебе ни буреломов, ни чащоб, ни синих теней, ни полумрака… Вроде бы все правильно, но скучновато, правда?

— Правда, — согласилась Майка.

— Розы — садам, ромашки — полям. Всему свое место. Каждому овощу свой срок. Так и с талантами. Балерина должна узнать про свой дар лет в семь, а философ дозревает до него не раньше тридцати. Ты книжки читаешь? — Никифор завернул за угол.

— Да, если интересные. Сказки, там, приключения, фантазии, — Майку немного укачало на вираже, но она и бега не замедлила и ход мыслей уловила.

Умница.

— А знаешь?! — Никифор обрадовался.

Жил-был мальчик…

— Знаменитый сказочник Ганс Кристиан Андерсен довольно долго искал свой путь. Писал стихи, романы, предлагал их всюду, но все без толку.

— Сам Андерсен?! — Майка не верила своим ушам.

— Именно он, Ганс Кристиан, — покивал Никифор. — Но затем он стал писать сказки и… ну, дальше ты в курсе.

— Конечно! — воскликнула Майка, — «Гадкий утенок», «Стойкий оловянный солдатик», «Снежная королева»…

— Но, предположим, однажды в отчаянии он бросил бы все и пошел, например, в придворные глашатаи. И что бы тогда было?

Майка не знала ответа.

— Ничего хорошего, — сказал Никифор. — Мир недосчитался бы одного великого сказочника, зато прибыло бы полку бездарных глашатаев. И не было бы твоих любимых утят, солдатиков и королев.

— Но они же есть, — даже на секундочку Майка не собиралась отказываться от дорогих ей героев.

— Да, талант пробил себе дорогу. Датский чудак нашел свой путь, с которого никогда больше не сворачивал. Повезло и ему, и миру. Кстати, бывает даже полезно подстраивать дароносцам препятствия.

— Зачем?

— Чтобы узнать, на что они способны, — Никифор улыбнулся. — Иногда, чтобы протянуть руку, надо подставить ногу. Как ты думаешь, зачем во многих школах для одаренных детей царит суровая, спартанская атмосфера?

— Чтобы меньше баловались?

— Чтобы умели преодолевать себя. Чтобы вырабатывали волю к победе, чтобы наращивали уверенность в своих силах, ведь чем больше препятствий ты миновал, тем выше ценность твоего дара. Дару нужны условия, ему нужны учителя. И препятствия — трудные, но преодолимые — ему тоже очень нужны.

Майка была вынуждена согласиться, но вслух этого делать не хотела: ведь так было бы хорошо, если б все происходило легко, светло и радостно…