Призвание: маленькое приключение Майки

— Единство и борьба противоположностей, — само собой соскочило с Майкиного языка. Лопоухий «вундеркиндер» Минька все-таки чему-то ее научил.

— Точно так. Плюсу полагается минус, а умножению — деление. Не бывает света без тени, не бывает дня без ночи. Если мы считаем себя солнцем, то противная сторона именуется луной. И наоборот.

— Это с какой стороны посмотреть, — кстати ввернула Майка любимую папину фразу.

— Гражданка «Показуха»! — выкрикнул вдруг Никифор. — Модель мироздания, пожалуйста.

На экране прорисовался круг, разделенный пополам извилистой линией. Одна часть круга была белой, другая — черной. А в каждом поле красовалось по пятнышку: на черном — белое, на белом — черное.

Майка знала его. У них дома висел календарь с таким знаком. Он обозначал что-то мудрое и вечное.

— Красиво.

— Правильно, — сказал Никифор. — Мы — с одной стороны, они — с другой. А вместе мы образуем круг.

— А что означают эти пятнышки?

— Контрольные кляксы? Это наблюдатели. Ведь каждая сторона в праве знать, что происходит в стане противника. Так нам удается удерживать равновесие. Ни вашим, ни нашим.

— Как же? Мы ведь только что победили?!

— Мы удержались в границах, — поправил Никифор. — В масштабе мироздания победителей нет. Каждому свое. Детям — «детское», дедам — «дедское».

Майка перебрала все вышесказанное в уме. Непросто, но, кажется, понятно. Непроясненным оставался лишь один очень важный вопрос.

— А кто такие хитрованцы?

Хитрованцы

Было видно, что вопрос не очень приятен Никифору.

— Сначала хитрованцами назывались те, кто использует дароносцев в своих темных целях, — с усилием произнес он. — Те, кто вынуждает их до времени растрачивать свой дар, а когда талант иссякает, они бросают обнищавших на произвол судьбы.

— Разве так можно?

— Нельзя. Но если кому-то очень хочется, то получается, что можно.

— А какие они?

— Разные. Очень разные. Среди них много тех, кто не слышит.

— Ушей нет? Инопланетяне? — ахнула девочка.

Никифор подавился смешком.

— Нет, конечно. С ушами у них все в порядке. Беда с внутренним слухом. Они слушают, но не слышат.

— Не могут?

— Или не могут, или не хотят, а чаще всего вначале не хотят, а затем уже не могут. Хитрованцем стать не так то легко. Нужен особый склад характера, своя конфигурация ума, чрезвычайные обстоятельства. Редко кому настолько не везет, — Никифор кое-чего недоговаривал, но десятилетнему ребенку это было необязательно знать.

— А можно их узнать? Есть у них какой-нибудь знак особый? Глаза красные или, может, зубы, как у вампиров.

Никифор улыбнулся: ну, дитя, ей-богу.

— Нет, ни рожек у них нет, ни хвоста. Да и копытца отсутствуют. У них другая печать, — директор понизил голос.

— Печать? — Майка затаила дыхание.

— У хитрованцев другие глаза.

— Какие?

— Никакие.

— Какие «никакие»?

— Мертвые.

— Они — мертвецы! — воскликнула Майка и едва не захлопала в ладоши, — «Кладбище домашних животных-раз»! «Живые мертвецы возвращаются-два»! «Кошмары на улице Вязов — раз-два-три»! Помните, как там Фредди Крюгер, весь красный, как вареный рак, с бензопилой! Жух! Жах! Тра-та-та! — тараторила девочка. Майка страшно боялась фильмов ужасов и потому страшно любила их смотреть.

Никифор побледнел:

— Будет тебе наговаривать. Хитрованцы живые. Нормальные живые люди с нормальными мертвыми глазами.

— Как живые могут быть мертвыми?

— Они пустые, ничем не освещенные, как дерево с трухлявым нутром. Вроде бы растет дерево и цветет даже, а внутри, кроме жучков и пыли, ничего. Мертвые глаза, как два дупла, ничего не выражают: в них нет ни печали, ни радости, ни сочувствия. Зависти — и той нет.

— Они злые? — уточнила Майка. В устах Никифора нехорошесть хитрованцев была какой-то неубедительной. Ну, глухие у них внутренности, так и что ж с того?..

— Опустошенные. А ведь от внутренней пустоты можно много дров наломать. Им все равно и одинаково — ведь они только свою пустоту и могут слышать.

— Почему их в тюрьму не посадят? Взяли бы и отправили их куда-нибудь далеко, чтоб не мешали.

— На сто первый километр? В Сибирь? В Саратовскую глушь?! Молодец! — он хлопнул в ладоши. — Вот и сошлют одной из первых Майку Яшину. А следом — ее маму, папу, ну и бабку-соседку в придачу, чтоб неба не коптила.

— Нас-то за что? Мы — хорошие!

— А как узнать, хорошие вы или трухлявые хитрованцы?

— По глазам, — неуверенно предложила Майка. — Они же у нас живые.

— Так хитрованцы тоже себе на уме. И они тоже умеют читать по глазам. А еще они могут пускать пыль, наводить морок и вынуждать других закрывать глаза на самые очевидные вещи. И вот представь: увидят они светлого ребенка с хвостиками-косичками, да и объявят его «врагом народа».

— За что? — впечатлительная девочка мигом представила себя в далекой дали, в зле и холоде, и чуть не всхлипнула. — Я не виновата!