Призванный

Найти домашний адрес Зои получилось легко и быстро. Ферма ее бабушки находилась всего в часе езды от Дома Ночи. Дракон подождал, пока школьный микроавтобус отъедет, а затем медленно пустился за ним, стараясь, чтобы наблюдательный Дарий не заметил его в зеркале заднего вида. Дракону не требовалось держаться ближе. Он знал, куда едет, и знал, зачем.

Долг превыше всего.

Он обязан обеспечить безопасность школы и ее учеников.

Дракон защищает своих.

Вот и все, что у него осталось — дракон.

«Твоя смерть меня сломала.
Дракон — все, что здесь осталось».

Собственные слова терзали его.

— Я говорил тебе правду! — крикнул он в пустоту. — Анастасия, ты покинула меня. У меня больше ничего нет, кроме дракона и моего долга.

«Если ты не Спутник мой
Добрый, верный и родной,
Как увижусь вновь с тобой?»

Ответ Анастасии словно парил вокруг Дракона, овевая его запахом плодородных земель берегов великой реки Миссисипи и легким ароматом влажного летнего ветра, заставлявшего подсолнухи, будто одобряя, кивать тяжелыми головками.

— Нет! — крикнул он, стряхивая с себя воспоминание. — Это все ушло. Ты ушла. У меня ничего не осталось. Я не делал этот выбор. Его сделала твоя Богиня, позволив злу забрать тебя, потому что много лет назад я проявил милосердие. — Он помотал головой. — Больше я такой ошибки не допущу!

Не обращая внимания на разливающуюся внутри пустоту, Дракон Ланкфорд поехал дальше.

Зои

Чем ближе мы подъезжали к дому бабушки, тем больше я волновалась. Желудок ныл, голова болела. Мой дягилевый венок получился отстойным. Старку пришлось помогать мне его закончить. Серьезно. Старку. А этого парня вряд ли можно было назвать виртуозом плетения.

«Моя мама существовала. Я знаю только эту правду».

— Помните, — сказала Танатос, когда мы свернули на хорошо знакомую мне бабушкину улицу. — Намерение очень важно. Мы здесь, чтобы открыть правду, а затем добиться справедливости за прерванную жизнь. Ничего больше. Ничего меньше. — Она посмотрела на меня. — Ты на это способна. Ты мужественная.

— Вы уверены?

Танатос лишь слегка улыбнулась.

— Твоя душа была расколота. Обычно это смертный приговор, но ты выжила и вернулась в свое тело, как и твой Воин. Прежде такого не случалось. Ты мужественная, — повторила Танатос.

Старк стиснул мою руку. Я кивнула, словно соглашаясь с Верховной жрицей, но нутро мое кипело от другой правды:

«Если бы я и впрямь была мужественной, то смогла бы сохранить жизнь Хиту и не допустить раскола своей души, а тогда и Старка не пришлось бы спасать!».

К счастью, Дарий остановил автобус и открыл дверь прежде, чем эти слова успели сорваться с моего языка и испортить все, с чем нам помогала Танатос. Мы остались на местах. Наконец Танатос сказала: — Зои, ты должна первой коснуться земли. Здесь убили именно твою маму.

Я встала и, все еще сжимая руку Старка, спустилась по ступенькам.

Мы остановились у бабушкиного дома. На маленькой стоянке рядом с бабушкиным джипом микроавтобус смотрелся странно.

Наверное потому, что я знала, что во время семидневного ритуала очищения бабушка не живет дома, я ожидала увидеть дом темным и неприветливым, но все было ровным счетом наоборот. В каждой комнате горел свет. Было так светло, что мне пришлось прищуриться, чтобы посмотреть на дом. Оконные стекла казались прозрачными, свежевымытыми. На веранде тоже горел свет, стояли удобные кресла-качалки и небольшие кофейные столики.

И тут рядом оказалась бабушка и обняла меня, обволакивая ароматом детства.

— О, у-вет-си-а-ге-я,я так рада тебя видеть! — сказала она, отпуская меня.

На бабушке было ее любимое платье из оленьей кожи. Я знала, что оно очень старое, что она расшивала корсаж фиолетовыми и зелеными бусинами еще вместе со своей мамой. Бабушка часто рассказывала мне историю о том, как в детстве она отдала одной знахарке пояс, который расшивала бисером всю зиму, в обмен на ракушки и стеклянные бусины, чтобы вплести их в бахрому на рукавах и пришить к подолу этого платья. Я помню, что когда-то оно было таким белоснежным, что походило на облако, но со временем пожелтело.

Годы должны были сделать платье старым и потрепанным, но этого не случилось. Для меня оно ценилось дороже любой вещи из магазина или онлайн-аукциона.

Еще я заметила, что бабушка похудела, а под ее выразительными глазами залегли темные тени.

— Как дела, бабуль?

— Получше, птичка моя. И верю, что после сегодняшнего ритуала мне станет еще лучше. — Бабушка прижала кулак к сердцу и почтительно поклонилась Танатос: — Будь благословенна, Верховная жрица!

— Будь благословенна, Сильвия Редберд. Мне очень приятно встретиться с вами лично. Жаль только, что это происходит при таких обстоятельствах.

— Мне тоже жаль. Я бы хотела посидеть и поболтать со Смертью, — сказала бабушка, и в ее глазах промелькнули прежние веселые искорки.

— Это честь для меня, — сказала Танатос. — Хотя я не утверждаю, что я воплощение Смерти. У меня просто есть связь с ней как с матерью.