Призванный хранить

— Ничего, — пробормотал маленький седоволосый мужчина с невероятно широкой грудью и длинными руками, живо напоминавшими крабьи клешни. И весь он напоминал старого боевого краба, испещрённого шрамами, — захочешь поймать такого на мелководье — и останешься без пальцев... За спиной его висел огромный лук — Антон даже представить себе не мог, что бывают такие. — Ничего, со мной тоже было так... В первый раз.

— Скольких мы потеряли, Тор? — тихо спросил Заур.

— Двоих. Фаттаха и Тарэла Скорохода. Сандро ранен. — Лучник помолчал и отвёл глаза в сторону. — Боюсь, долго он не протянет.

Антон узнал Сандро, степенного абхазца с горбатым носом и круглыми глазами навыкате, делавшими его похожим на филина. Сандро был на редкость молчалив — Антон, кажется, так ни разу и не услышал его голоса. Тот ни о чём не спрашивал, даже вроде бы не поглядел лишний раз в его сторону — просто первым подумал, что чужеземец, которого они выкопали из-под снега, наверняка голоден, и сунул ему в руку кусок мяса с костра, луковицу и лепёшку. И снова отвернулся.

Сейчас он тоже молчал — ни стона, ни жалобы не сорвалось с его уст, только надувались и лопались розовые пузыри в уголках серых губ, и вздохи становились с каждым разом всё медленнее... Чужая сабля косо ударила его в шею, прорубила ключицу и глубоко вошла в грудь, не прикрытую кольчугой. Он не успел надеть её перед боем — только выхватил меч из ножен.

Три пары рук с осторожностью приподняли его и уложили на разостланный меховой плащ. Плащ немедленно потемнел, пропитываясь кровью. Заур живо скинул через голову посеченную кольчугу, рванул подол рубахи — перевязать рану. Сандро чуть шевельнул неповреждённой рукой, чтобы остановить, и прошептал:

— Ни к чему. Не трать время, уходи... Монголы могут... опять...

А ведь верно, подумал Антон, это наверняка был какой-нибудь передовой отряд, разведка, случайно наткнувшаяся на врага, а остальные (неизвестно, где они — может, совсем близко), заслышав шум, уже вытянули из ножен сабли и пустили коней в галоп...

Однако никто не двинулся с места. Трое неподвижно сидели возле раненого товарища и напряжённо молчали, словно отдавая каждый частицу собственной жизни, лишь бы хоть ненамного, на краткий миг поддержать другую, уже ускользающую... Антон, поколебавшись, подошёл и опустился рядом. Сандро приоткрыл глаза и коснулся пальцами его руки. Антон схватил холодеющую ладонь и прижал к груди, будто надеясь отогреть...

— Теперь ты... должен... — скорее понял он, чем расслышал. — Без тебя им не справиться...

— Да, — сказал он сквозь горловой спазм.

Раненый помолчал, справляясь с собой.

— Коня моего возьмёшь. И саблю. Она получше будет, чем твоя...

И замер.

Заур подождал немного, наклонился и со всей нежностью, на какую только был способен, поцеловал друга в пергаментный лоб. Закрыл ему глаза ладонью и тихонько, одними губами, прошептал молитву.

Антон с трудом поднялся с земли. Они с Сандро не были не то что дружны, а просто знакомы. Бородатое лицо, мелькнувшее в полутьме пещеры, в красных бликах костра, ячменная лепёшка и кусок мяса, сунутые в озябшую ладонь... И — странная, оголтелая боль, рванувшая сердце, от которой хочется выть по-волчьи, вскинув к луне оскаленную морду. Будто ушёл навсегда не малознакомый человек, а близкий друг, которого знал с детства, с которым дрались из-за игрушек и десять школьных лет сидели за одной партой, ухаживали за одной девчонкой, вместе сбегали с лекций и укрывались в походе одним одеялом...

— Нужно уходить, — глухо проговорил Заур. — Прав Сандро: они могут напасть снова.

Тор поднял узкие глаза-щёлочки.

— Думаешь, они наткнулись на нас не случайно?

Заур отрицательно покачал головой.

— Не дошли они ещё до того, чтобы ездить по ночам где заблагорассудится, вдали от горных троп. И их коней мы не услыхали — значит, добирались пешком. — Он помолчал, и в его глазах вдруг появилась глухая чёрная тоска. — Нет, они нашли нас, потому что искали. И им было известно, где искать. Кто-то предал нас, Тор Лучник.

Тор отшатнулся.

— Ты что? — хрипло прошептал он. — Кто мог предать? Кто ЗНАЛ, кроме харал-гаха Османа и нас шестерых?

Стало вдруг тихо — только слышно было, как слабый ветерок играет в серебристой траве. Тор опустился на камень, сгорбился, безвольно свесив жилистые руки ниже колен. Косматые волосы с густой проседью упали на лоб, он досадливым движением откинул их и пробормотал:

— Шестеро... То есть предатель — кто-то из нас шестерых? Фаттах, Тарэл Скороход и Сандро умерли — значит, остались мы втроём. Кого же из нас ты выберешь? Лозу или меня?

Он в ярости сжал пудовые кулаки. Тяжёлый взгляд описал дугу — и внезапно упёрся в Антона.

— Он, — вдруг с радостью произнёс он. И на его тёмных, будто обожжённых на солнце губах появилась довольная улыбка первооткрывателя. — Чужеземец... Заур, мы ведь даже не знаем его имени. При нём не было ничего — ни куска хлеба, ни миски для подаяний, ни даже ножа... Как можно ходить по горам, не имея ножа?! А его одежда? А сапоги — ты видел когда-нибудь такие странные сапоги?