После всего пережитого это звучало как насмешка. Я побывал в настоящем аду, меня расчленили в одном мире и превратили в неведомую тварь в другом, но я никогда не терял стремления к свободе. Никогда не отказывался от борьбы.
Иначе могут вести себя лишь слабовольные слизняки. Ведь нет ничего хуже предательства самого себя.
Отец это понимал. Потому-то и стал тем, кто он есть. Не то чтобы я желал следовать его примеру… Но в этом он был прав.
— Старуха может нас слышать?
Взгляд девчонки метнулся к зеркалу и обратно.
— Госпожа видит то, что происходит здесь, но звук руны не передают.
— Отлично. — Я слегка расслабился. — Кто ты?
— Рабыня госпожи Нарцкуллы, достопочтимой великой посвящённой Круга Мудрецов Дома Падших.
Если память не подводила, ведьму из Круга изгнали, а создание управляемого безликого она считала билетом обратно… Но, по большому счёту, это значения не имело. Спрашивал-то я о другом.
— Как тебя зовут? Тебя, понимаешь?
— У меня больше нет имени.
— Это не ответ. Я же не с продолжением старухи разговариваю.
— Раньше меня звали… Нейфилой.
— Уже лучше, — улыбнулся я. — На тебе ведь нет рабской формации?
— Нет. Зачем бы госпоже тратить на меня могущественную волшбу? Я уже мертва.
— Выглядишь вполне живой.
— Ненадолго, — Нейфила провела пальцами по россыпи кристаллов, которая усеивала щёку, и продолжила тем же безразличным голосом:
— Мне незачем жить. Моя жизнь лишена смысла. В ней нет ничего, кроме предательств и боли. У меня больше ничего нет. Ничего и никого. Так что я всё равно что мертва. Когда-нибудь госпожа расправится со мной, и на этом всё кончится.
Похоже, не я один очутился здесь из-за козней так называемых близких людей. Но отвлекаться не стоило.
— Кто проживает на аванпосте?
— Сейчас здесь только госпожа, ты и я. Иногда приходят экспедиции, которые пользуются порталом на нижние слои Бездны.
— Ты знаешь, как отсюда выбраться?
— Выбраться? Н-но… госпоже это не понравится. Она может наказать… У неё скверные наказания.
В этом я разбирался не хуже рабыни. Уж старуха постаралась продемонстрировать свои способности в полной мере.
— Даже проклятые джунгли лучше заточения здесь. Хотя монстры там могут поспорить с ведьмой в настырности.
В глазах девчонки промелькнула искорка изумления.
— Ты был на втором слое? И остался жив? Госпожа упоминала, что ты теперь… — Она сглотнула и не закончила.
— А где мы
— Он спрятан на первом слое Бездны.
Я невесело поскрёб щёку.
Кажется, старуха упоминала про это… Но тогда её слова прошли мимо.
— Дай угадаю, даже на первом слое водятся всякие мерзопакостные чудовища. И зачем в эту дыру лезут? Добровольно я сюда бы не сунулся.
— Из-за её даров. В Бездне можно найти могущественные артефакты, тут водятся звери, части тел которых обладают удивительными свойствами. А ещё… — Она поколебалась. — Многие верят, что на дне Бездны обитает некто… или нечто… способное исполнить любое, даже самое безумное желание.
Если я доберусь до последнего слоя Бездны, смогу ли я вернуться на Землю?
Вопрос интересный, но начать стоит с чего-то попроще.
— Если я выйду из темницы, ты подскажешь, где выход?
Нейфила промолчала.
— Поможешь убить каргу?
Никакой реакции. Словно я беседовал со статуей. Я вздохнул. Не стоило предполагать, что каждый, кто попал в неволю, будет стремиться из неё вырваться и расплатиться с мучителями.
— А мешать мне будешь? Донесёшь своей драгоценной Нарцкулле о моих планах?
Если Нейфила будет сотрудничать со старухой, придётся избавиться от неё. Хоть в лепёшку расшибиться о барьер, но дотянуться до рабыни.
— Я… Нет. Если госпожа прикажет. Но она не прикажет, ведь от мусора вроде меня нет никакого толку.
В том, что девчонка ревностно следовала приказам старухи, я уже убедился. Она даже моргала редко, чтобы как можно меньше терять меня из виду. Но и на ложь её слова не походили: Нейфила была окутана мертвенным равнодушием, как саваном. Инициативы от такой не дождаться.
Дальше перешёптываться с Нейфилой я не стал. Пустота в её взгляде раздражала — не должен человек так смотреть. Хотелось взять её за плечи и хорошенько потрясти, пока в глазах не появится хоть какое-то чувство.
Я подозревал, что девчонку обработали на совесть. Она без колебаний перережет себе глотку, если ведьме вздумается полюбоваться на самоубийство.
Когда я поднялся на ноги, рабыня тихо вскрикнула — и зажала рот ладонью. Я проследил за её взглядом и увидел, что меня покинула правая кисть — попросту отвалилась от руки, превратившись в клубок багровых личинок. Зрелище не для слабонервных, но я за последние дни насмотрелся и на вещи похуже. Боль облизнула культю, однако я привычно проигнорировал её.