Призванный в Бездну (СИ)

— Великолепно. Наконец-то сработало. Заставил меня поволноваться, малыш!

Нарцкулла стояла поодаль, рассеянно покачивая жезлом.

— Да, отклик есть, подпитка… в норме, зациклена на жизненных токах, плетения наказаний…

Затылок слабо скребнуло. Я вздрогнул — от неожиданности, не от боли.

— В норме, — заключила Нарцкулла. На фальшивом изящном лице заиграла торжествующая ухмылка.

— Теперь ты мой, малыш. Обычно формации предусматривают защиту от нападения рабов на хозяев, но с тобой лучше подстраховаться. Я приказываю тебе не причинять мне вреда. Даже мысль об этом вызовет у тебя невыносимую боль. Ну, попробуй подумать.

Я подумал о том, как сверну костлявую шею ведьмы. По затылку снова чиркнуло, но не более.

Получилось?

Я представил, как вытаскиваю из карги сердце живьём. Как скармливаю ей его. Как неспешно снимаю с неё скальп…

Получилось!

— Уже смирился? — хмыкнула ведьма. — Не похоже на тебя. Тебя должно было покорёжить… Но мы это исправим.

Затылок укололо, и я изобразил приступ жестокой боли, одновременно прикидывая, стоит ли напасть сейчас. Раз уж я обдурил её, можно воспользоваться этим, чтобы отыскать слабое место.

— Славно. Перекинься в человека.

Дождавшись превращения (рабская формация сохранилась и на впалой груди Каттая), Нарцкулла спросила:

— Ты умеешь говорить, малыш?

Не исключено, что до неё донеслись отголоски разговора с Нейфилой. Утаивать то, что я владею речью, может быть опасно.

— Да.

Старуха удовлетворённо кивнула. Жезл её указал на Нейфилу. Воздух перед рабыней на миг зарябил.

— Барьер я сняла. Есть её я запрещаю. Никакого вреда ей причинять нельзя. Дотрагиваться… можно. Посторожи девочку, малыш. Я скоро вернусь…

Она залилась визгливым смехом.

— А может, и не скоро. Надеюсь, ты наелся вдоволь.

Когда за ведьмой задвинулась стена, я приглушённо выругался.

Конечно же, голод никуда не делся. Одного крошечного тушканчика было мало, чтобы утолить его. Он жёг внутренности, недвусмысленно намекая, что напротив застыла беззащитная закуска.

И приказы карги на меня не действовали.

Я облизнул сухие губы. Улыбнулся рабыне, постаравшись вложить в улыбку всё дружелюбие, на которое был способен.

Не помогло. Её чуть удар не хватил. Боялась так, что дышала через раз.

Жажда жизни в ней никуда не делась. Её просто скрывал налёт притворного безразличия.

Может быть, ещё получится вылепить из Нейфилы кого-то достойного. Например, соучастника бунта.

— Не бойся. Я не трогаю тех, кто не желает мне зла. Но вот сумасшедшую бабку, которая возомнила себя моей хозяйкой, я убью с огромным удовольствием. И ты отлично подойдёшь на роль помощницы.

Я только что нарушил приказ Нарцкуллы. Приказ, подкреплённый рабской формацией.

Нейфила показала себя умной девочкой. Она сразу сообразила, что мои действия не сковывала воля ведьмы.

Ещё она осознала, что магия не защитит её, если мне взбредёт в голову перекусить.

Итог был печален, но предсказуем.

Нейфила упала в обморок.

Глава 8

После того как Нейфила очнулась, я не услышал от неё ни слова. Она стиснула зубы и смотрела на меня так, словно ожидала, что я вот-вот на неё наброшусь. Девчонка видела во мне зверя, притворявшегося разумным, — и это после того, как я открыто объявил ей о своих истинных намерениях!

Насчёт того, что она меня сдаст, я не сильно переживал. Во-первых, она была чересчур испугана, чтобы осмелиться на такое. Во-вторых, даже если в ней сыщется храбрость обратиться к старухе, с чего бы той верить в её россказни? Я буду отрицать любые её слова.

Кому поверит ведьма: рабу с магической формацией, что заставляет говорить лишь правду, или девчонке, которая наплетёт с три короба, чтобы заслужить жалкое подобие похвалы?

Остаток срока, отведённого Нарцкуллой, я провёл в поверхностной медитации — удерживал голодное тело от распада. Для этого вновь пришлось перекинуться в безликого.

Вскоре вернулась старуха. Больше она испытаний не проводила. Без затей вышвырнула Нейфилу из темницы, напоследок пнув пониже спины. На бледной коже бедняжки остался отчётливый след от изящной туфельки ведьмы.

Я выбрался без таких понуканий. По правде говоря, Нарцкулла всё ещё рисковала приближаться ко мне, несмотря на формацию. Напрасно — я пока не планировал нападать на неё.

— Мясо, почему я вижу грязь на ковре? — резко спросила ведьма и, не дожидаясь ответа, ткнула жезлом в живот Нейфилы.

Та скорчилась и упала на колени, несколько секунд судорожно пытаясь вдохнуть.

— Я-я-я виновата, госпожа, — наконец прохрипела девчонка. — Я исправлюсь… уберу… уберу всё.

— Правильно. Ты жива, пока приносишь пользу. Впрочем, и смерть твоя не будет напрасной. Я вижу, моя маленькая рабыня, я вижу в тебе себя!

Нарцкулла захихикала — будто захрустели обломки битого стекла.

— За уборку, мясо! Потрудись как следует, чтобы я не пожалела о том, что дала тебе передохнуть в камере с безликим! Аванпост должен быть чище, чем Зал Семи Мудрецов!