Призванный в Бездну (СИ)

«А ещё я не круглая дура. Ты постоянно оговариваешься. Но если тебе так удобнее, я не буду настаивать…»

Я потоптался на месте, думая, стоит ли признаться, и не нашёл причин, почему этого не надо делать. Нейфила отдала за меня жизнь. Немного честности в общении с ней не повредит.

Видишь ли, я не совсем обычный безликий… По правде говоря, вообще не он. Я был заперт в его теле, но попал в него из другого мира. Как и почему, я точно не знаю. Моё имя не Каттай, его вместе с внешностью мне отдал парень, которого старуха скормила безликому. Меня зовут Герман.

«Гер-ман».

Нейфила покатала имя на языке; мне понравилось, как она произносила его.

«Можно я буду называть тебя так? И что ты сказал про другой мир?..»

Я вздохнул. Предстоял длинный и занимательный разговор.

Я обо всём расскажу, но прежде пообещай — в этом мире я для всех останусь Каттаем.

«Я же мертва. Кому я могу разболтать твоё имя?»

Когда воскреснешь — кому угодно.

«Тогда проще будет звать тебя Каттаем всегда, чтобы невзначай не проговориться».

Открытый и любознательный ум прирождённой исследовательницы на удивление легко справился с концепцией перемещения между мирами, хотя прежде Нейфила не слышала о том, чтобы души из другого измерения призывались сюда.

Как она заявила, Бездна отрицала незыблемые законы реальности и заменяла их своими собственными. В ней было возможно всё.

Упоминание о том, что меня предала семья, вызвало у Нейфилы ожидаемое сочувствие; она прекрасно знала, каково быть обречённой на смерть своими родственниками.

Теперь на привалах и перед сном я понемногу делился с девушкой подробностями о быте Земли и историей моей жизни. Такие разговоры стали нашей вечерней рутиной.

Когда я как-то сказал ей, что собираюсь покорить Бездну, чтобы вернуться на Землю, она надолго замолчала. Я понял её смятение.

Не переживай. К тому времени ты уже воскреснешь и сможешь отправиться куда захочешь.

Я не собирался тащить Нейфилу в чужой для неё мир. Это было бы покушением на её свободу, которую я старательно в ней взращивал.

«А если…»

Она поколебалась.

«Я захочу на Землю? С тобой?»

Предположение застало меня врасплох. Об этом я как-то не раздумывал. Но ответ пришёл из глубины души.

Почему нет? Если ты того пожелаешь, я прихвачу тебя.

Земная цивилизация была намного комфортнее для жизни, чем местная. После того, как я описал Нейфиле прелести технологического прогресса, было немудрено, что она загорелась энтузиазмом вкусить их самостоятельно.

«Спасибо!» — воскликнула Нейфила с таким восторгом, что я чуть не споткнулся на ровном месте.

Меж тем развитие облика Каттая продвигалось с приятной скоростью. Я методично укреплял кожу и наращивал мускулы. Теперь мелким монстрам приходилось повозиться, чтобы прокусить мой покров, достигший стадии Эскиза, а мои ответные удары, подкреплённые мышечной силой Зарисовки, нередко дробили им кости.

После того как Каттай из заморыша превратился в слегка худощавого, но поджарого и развитого парня, я закончил раздувать мускулы — не ради эстетики, но для фактора неожиданности. От подростка никто не будет ждать силы десятка мужчин. В то же время к увитому канатами мышц качку неизбежно будут относиться с опаской — и тщательнее готовиться к схватке с ним.

Непредсказуемость — это половина победы, как любил повторять отец.

Бизнес-совет обрёл вторую жизнь в Бездне.

Так тянулись мои дни.

Пока однажды я не ощутил на коже несмелое дуновение ветра.

Глава 20

Как назло, поделиться радостью было не с кем. Нейфила скрылась внутри своей души, оставив меня одного. Даже призраки нуждались в отдыхе.

Сквозняком тянуло из узкого неприметного прохода, немногим шире трещины. Пришлось повернуться боком и поворочаться, чтобы протиснуться внутрь. За недели, проведённые под землёй, я привык к ощущению тесного давящего пространства, но в этой расщелине и дышать получалось с трудом.

Неглубокие вдохи подстёгивали биение сердца. Трещина казалась бесконечной. Я опасался, что она продолжит сужаться, пока я не застряну в ней — в полушаге от долгожданного выхода на поверхность. Я отгонял эту мысль, но она настойчиво возвращалась.

Наконец проход вывел меня в низкую пещеру, по дну которой бежал, пробив желоб в скале, тёмный ледяной поток. Всюду росли отвратительные крупные грибы. Их толстые ножки гнездились в земле чашеобразными мясистыми опухолями, а на широкие шляпки, казалось, была натянута настоящая кожа, изъеденная рубцами и язвами. Некоторые по размеру сошли бы за табуретку, но едва ли нашёлся бы глупец, вздумавший усесться на них.