Призванный в Бездну (СИ)

Я содрогнулся, изрыгнув мешавший предмет, — и подхватил оставшейся рукой жезл Нарцкуллы. Он ощущался живым. Под поверхностью рукояти разливалось тепло, а череп в его навершии злобно скалился обезьяньей пастью.

Следуя зову интуиции, я нацелил жезл на безликого. Тот испуганно отпрянул, но было поздно. Из третьего глаза во лбу черепа ударил тонкий пурпурный луч. Он пронзил монстра насквозь с поразительной лёгкостью и устремился дальше, вонзившись в одну из арок. Она взорвалась, разметав во все стороны каменное крошево.

За первым лучом ударил второй, третий… Попадая в безликого, они пролетали насквозь и вонзались в арки, в металлические плиты, в стены, отчего содрогалась давным-давно мёртвая пещера. Возмущённо загрохотало под сводом, вниз посыпались булыжники.

Руины рушились, складывались сами в себя, как карточный домик, и мой противник дрогнул. Магия не убила его, но сильно изувечила. Он заковылял к ближайшей арке и нырнул в неё за секунду до того, как я прицельным выстрелом отсёк ему ногу. Арка рухнула, подняв клубы пыли, и только тогда я сообразил, что это была последняя.

Монстру неоткуда было выйти.

Кое-как я выпутался из клейкой слюны и паутины, перекинулся, чтобы залечить раны, и двинулся вдоль стены, лавируя между сыпавшимися сверху обломками. Мою руку по-прежнему оттягивал жезл, растративший всё тепло; его рукоять заиндевела.

Неправильность, витавшая в воздухе, никуда не делась, однако после того как обвалились арки, пространство стало меньше чудить. Вскоре я обнаружил подходящий проход и протиснулся в него.

Рокот потревоженной пещеры постепенно затихал. Её свод устоял, но мне всё равно хотелось убраться отсюда как можно дальше. Но я не успел сделать и двух шагов к выходу.

«Стой! Куда собрался?»

На сей раз ментальное воздействие не походило на щекотку. Оно сдавило голову тесным обручем — куда более грубый, но не менее действенный приём.

«Нам нужно поговорить. Здесь и сейчас. Пока подходящие условия, мой приемлемо смышлёный друг».

Ещё один монстр рядом? Новая псионическая тварь? Час от часу не легче. Я огляделся вокруг, но пещера была абсолютно пуста.

Щупальца обожгло холодом, и я догадался опустить взгляд.

Обезьяний череп смотрел на меня. В его глазницах тлели пурпурные огоньки.

Глава 22

От неожиданности я подскочил и едва не выпустил жезл.

Ещё в начале блужданий по третьему слою я как-то убил целый день на то, чтобы активировать его. Пусть я не владел магией, однако вещь великой мощи, высоко ценившаяся старухой, должна была работать и в руках лишённого дара. Во всяком случае, я надеялся на это.

Ожидания не оправдались. Я махал жезлом как сумасшедший, мысленно взывал к его силам, стучал по лбу обезьяньего черепа и натирал драгоценности, украшавшие его глазницы и рукоять. Внимательно осматривал артефакт в форме тушканчика, чтобы увидеть магические потоки, которые плотно закручивались вокруг него, словно сахарная вата вокруг палочки.

Повлиять на них прикосновениями не вышло. Поймать парочку потоков и подключиться к ним я тоже не смог, хотя усердно старался.

Из последнего испробованного была медитация. Я провёл несколько часов, надеясь на то, что каким-то образом почувствую ток маны и перехвачу управление над ним.

Ничего не помогало, и в конце концов я оставил попытки разобраться с жезлом до тех пор, пока не поглощу кого-нибудь с магическим талантом. Если я верно понимал то, как работает моя способность, в обличье волшебника я обрету и его дар. А значит, и сумею активировать артефакты. До тех пор я лишь изредка извлекал его на стоянках, чтобы проверить, не повредило ли ему пребывание в моём брюхе.

Но и в самых безумных предположениях я не заходил так далеко, чтобы считать, будто жезл обладает сознанием — или его искусным подобием. Будь так, он давно бы вышел на связь. Хотя бы после того случая, когда я ненароком едва не утопил его в подземном ручье.

Наверное, по-настоящему великие артефакты не обращают внимания на такие пустяки.

«Не обращаем, когда не можем говорить. Теперь я могу, но злиться не буду. Хорошо уже то, что ты способен воспринимать истинную речь. Хоть и искажённо».

Образы, которые исходили от жезла, отчасти напоминали мысли, посылаемые безликим, но были более… человечными? Впрочем, за каждым словом следовала небольшая пауза. В ней чудилось призрачное эхо, потрескиванием статических помех вползавшее в мой разум. Оно придавало собеседнику ощущение чуждости куда большее, чем было у безликого.

Лучше найти более подходящее место для беседы.

«Не двигайся. Вблизи от руин истончение. Если уйдёшь дальше, общение прервётся».