Призыв Духа

Одним из искушений для тебя станет желание слишком много знать, станут часы, проводимые среди книг, дабы вкушать от тонкостей богословия, в то время как верующие вокруг тебя жаждут утешения. Не забывай, что ты, прежде всего, тот, кто отирает слезы и омывает ноги. Если ты уничижишь себя так, пред ними предстанет Господь. Но Он же, Слово, остается с тобой. Да не иссякает Он в твоих устах. Если вдали от Него сердце твое согрелось — это Он ведет тебя к Богу. Его Слово будет водительствовать тобой, иногда поражая тебя, как бич. Повторяй его, чтобы сохранить себя, но и чтобы привести тех, кто далек от Него. Возвещай его день ото дня, год от года, даже если ты видишь, что их подстерегает и охватывает грех. Ты, будешь спасен, только если проповедуешь Слово; но их спасение доверено Тому, кто призвал тебя из мрака в чудный Свой свет.

Христово Евангелие требовательно. Не бойся нанести рану. Нанеси ее и перевяжи, ибо ты врач, а не приятель по увеселениям. Ты — тот, кто ведет их к Царству, в котором они осуществят себя; ты не наемник. Вначале они отнесутся к тебе дерзко, ибо человек, которого коснулось зло, не привык слышать Слово. Ты же оставайся под воздействием Слова, дабы стать Словом самому. Твое состояние выразит возглас пророка, чье имя ты носишь: «Жив Господь, Бог, пред Которым я стою!» Если ты останешься на этой позиции или, отойдя, затем вернешься к ней, твоя жизнь станет вместилищем Духа, ты вступишь в ряд тех, кто участвует в искуплении и ведет землю к раю.

Именно благодаря святости принесет плод совершенное над тобою таинство. Святость — это не ангельская чистота. Ибо на то у человека руки, чтобы трогать ими землю. Господь просто не примет ложно уподобившихся Ему. Ничто в мире не заменит святости; она одна есть бытие во всех его измерениях. И она несовместима с любым компромиссом, со злом в тебе и в других. Ты навеки уязвлен той раной, уязвимым для которой сделало тебя Евангелие. Берегись оставить свою первую любовь. Если пребыв какое–то время лишь теплым, ты вновь обретешь пыл, если пройдешь сквозь все отпадения одно за другим, ты будешь послушен Тому, Кто предал тебя им в простоте твоего сердца и духа. Все, кроме этого, суетно и преходяще.

Год за годом, до старости будешь ты держаться только верой, ибо ты не увидишь осуществления Царства. Ты ведь знаешь, что наша жизнь «сокрыта со Христом в Боге» (Кол. 3,3). В зрелом возрасте тебя охватит смущение, словно все рушится; в себе и вокруг себя ты ощутишь одиночество. Ночные часы подавленности, когда рядом с тобой в комнате не будет никого, и Святая Чаша, от которой ты будешь пить, моля о прощении, станут для тебя оазисом в пустыне, избранной тобою для себя, избранной для тебя Тем, Кто предлагает нам крест.

Теперь ступай в алтарь и влеки нас за собою к Господу. Дай нам хлеба и вина, чтобы нам не умереть.

Благодарю, Илия.

Глава 3. СВЕТ И ТЕНИ ХРИСТИАНСТВА

Парадокс Церкви

Принадлежность к Церкви непременно сопровождается и радостью, и тягостью. В самой природе нашего существования, в котором парадоксально едины Божеское и человеческое начала, лежит свойство быть чувствуемым как сладость и как рана, как присутствие в человеке Духа–утешителя и как тоска греха. Эта кажущаяся двойственность рассудочным путем неустранима. Только наша лень делает христианскую общину абсолютно зависимой от совершенства догматов и несказанной красоты литургии. Ибо, желаем мы того или нет, храм полон торговцами и менялами, и нет такой стены, которая, в душе и в истории, отделяла бы христианскую тайну от христианской немощи. Излияние благодати Божией в Евхаристии не мешает собранию превращаться в гетто. А порою зло бывает столь неприкрытым, столь вопиющим, что нам трудно понять, что связывает эту Церковь с Богом, заблудившимся среди наших размежеваний и нашей посредственности.

Я знаю, крик — это не богословие. Если богословие не хочет быть идеологией, т. е. чертежом мира сего, столь же временным, как всякое слово, оно должно стать опытом скорби, так как оно претендует в какой–то мере на общность с образом Мессии, которого Исайя назвал Мужем скорбей. Однако самый обогащающий и, в то же время, самый обманчивый опыт–это опыт всех христиан, тщащихся встретить Бога в человеке и человека в Боге, найти вечность в своей конкретной истории, воспринять самые повседневные свои обязанности в свете веры, в строгости послушания, так же как в свободе детей Божиих, восторгаясь и терпя, уповая и точно зная, что силы человека ограничены и завершить историю невозможно. Видеть Церковь в мире, начиная с пришествия Иисуса, как глиняную вазу, в которой все же целиком содержится божественное сокровище, значит, несмотря на трещину греха, упорно веровать в то, что человек призван к обожению. Это значит согласиться на уровне личном, весьма определенном, в кротости прощения воспринять лик Христов.