Призывая богов

– Макене досталось больше всего. Остальные отделались лишь синяками и ссадинами.

Кто-то фыркнул. Как-то слишком знакомо.

– Синяки? Да эти свиньи изукрасили мое лицо хлеще некуда.

Кай остановился, прислонившись к двери стойла. Его правый глаз опух. Из раны на лбу текла кровь. Разбитый, а может, и сломанный нос покрылся коркой засохшей крови.

– Не знаю, как по мне, кровь тебе к лицу. Подчеркивает твое мужское начало.

– Иди ты к черту, Нат.

Попытка Ната поднять всем настроение выглядела жалко. Каю было не смешно. Само собой, выглядел он ужасно. Но эти раны заживут. По крайней мере, Натаниэль на это надеялся.

– Где Селеста? – спросила Линнея.

Желудок Ната скрутило, когда он представил себе наихудшие варианты развития событий, которые могут случиться с Рыжей.

– Они увели ее в дом.

Наступило молчание.

– Нами тоже там. Они отвели ее туда более часа назад, – тихо сказала Малия, явно очень обеспокоенная судьбой своей горничной и подруги.

– Почему Нами? – удивленно спросил Нат.

Она была просто горничной. Что эти мужчины хотели от нее? Информации? Они скорее получили бы ее от Малии или Линнеи.

– Двоим из этих подонков она понравилась, и тогда они забрали ее.

Последние слова Малии потонули в рыданиях. Девушка заплакала.

Нат не очень хорошо знал Нами, до сих пор он обменялся с ней всего несколькими словами. Перед его мысленным взором возникли образы темнокожей служанки с красивыми темными кудрями и узкой щелью между передними зубами. И все те вещи, что могли с ней сотворить эти ублюдки.

Но потом картинка изменилась. Золотисто-коричневая кожа превратилась в алебастровую, а темные локоны – в рыжие кудри. Селеста. Сейчас она тоже была беспомощна перед всеми этими мужчинами. И до безумия напугана.

Нат так крепко стиснул зубы, что резкая боль пронзила его насквозь. Если бы только Селеста убежала, когда он ее просил. Рыжая могла сбежать от этих монстров. Могла оказаться в безопасности. Шанс, что она сбежит от них, был невелик, но все же он был. Селесте только нужно было не упустить его. Но вместо этого она осталась с ним. В отчаянии Нат тряхнул головой.

– О чем ты думаешь?

Линнея смотрела на Натаниэля своими оливково-зелеными глазами. Они светились заботой и состраданием. Едва она задала свой вопрос, Малия подняла голову и внимательно посмотрела на Ната. Сейчас в его голове мелькало столько разных мыслей. Но больше всего и как раз сейчас он думал о том, что Селесте из-за ее упрямства грозила огромная опасность.

– Она должна была убежать.

– Кто? – спросила Малия, пытаясь сесть поудобнее и делая это очень осторожно, чтобы не разбудить Макену.

– Селеста. Когда они нашли нас, она могла убежать. Но она этого не сделала. – В ярости он вскочил и со всей силы пнул мешок с зерном, лежащий на полу. – Эта упрямая девчонка осталась со мной, хотя я велел ей бежать!

Нат заметил, что Малия и Линнея странно переглянулись.

– Что?!

Его голос звучал громче и агрессивнее, чем ему хотелось. Нат не собирался кричать на жриц, но гнев, что овладел им, никак не хотел его отпускать.

– Нат, сядь. Ты заставляешь других нервничать.

Не закончив движения, Нат замер и огляделся. Со всех сторон на будущего короля смотрели встревоженные лица. Натаниэль заставил себя успокоиться и снова сел на пол конюшни.

Линнея робко улыбнулась ему:

– Она осталась с тобой, потому что так хотела.

– Порой любовь заставляет людей делать глупости. У Селесты не было другого выбора. Она никогда не смогла бы тебя подвести, – шепнула ему Малия.

Любовь. Это слово пронзило сознание и все тело Натаниэля. Селеста не любила его, а он – ее. Или все же?

Я не верю в любовь.

Поверишь, как только встретишь.

Слова короля Миро. Когда тот сказал это, Нат посчитал его глупцом. Король приписывал этому чувству столько силы и смысла, что для Натаниэля это казалось чем-то вроде мистики. Довольно сомнительной при этом. Любовь являлась тем, что для парней вроде него никогда не существовало.

Когда женщина влюблена, это видно по ее улыбке. Но, если влюблен мужчина, это видно по его глазам.

Слова лорда Халида стали причиной самой большой ошибки в его жизни. Они вызвали в нем невероятный страх и побудили сказать Селесте все те неприглядные слова. Из-за собственной неуверенности Нат причинил ей боль. Как он мог любить Селесту, когда одновременно хотел причинить ей боль? И как она могла любить его, если не принимала таким, каков он есть? Это не могло быть любовью.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Нет, понимаешь, – сказала Малия строгим тоном. Глаза девушки опасно сверкнули. – Перестань сопротивляться этому и будь честен с собой.

Как раз в тот момент, когда Нат хотел что-то ответить, ворота в конюшню отворились. Вошли двое мужчин, вооруженные мечами.