Про человека с Эпсилон Кассиопеи (СИ)

Закончив с очистительными процедурами, хозяин уселся во главе стола. Разрумянившийся, веселый и дородный. Схватил ложку, подхватил порцию сметаны и смешал ее в своей тарелке. Это послужило сигналом. Застучала поварешка в кастрюле, захрустел румяный хлеб, приятно и возбуждающе дыхнуло чесноком, томатами и капустой. Все зачмокали и зачавкали. Когда в животе потеплело, Иван Денисович слегка откинулся на стуле и довольно хлопнул себя по гулкому брюху.

— Вот за что я тебя, Глашка, люблю, так это за твои борщи. Вот скажи, Леня… Ты где-нибудь такие щи едал?

— Нет, — честно ответил Четыре_пи. — Я конечно может не все местное пробовал, но действительно считаю, что Глафира Петровна — непревзойденный творец данного блюда. Да и не только данного.

— Да будет, будет уже, — с притворным недовольством откликнулась хозяйка. — Захвалите, перехвалите. Эка невидаль — борщ.

— А вот и не скажите, мама, — подхватила Света. — Я, например, так не могу. Ну не получается у меня так вкусно. Хотя продукты те же.

— Вот и я об этом. Дай сотне баб одно и тоже сготовить, но у Глафиры лучше всех выйдет! — убежденно заявил Иван Денисович. — Ищи себе, Леня, такую женку, чтоб стряпать умела. Потому как с голодухи любовь быстро проходит.

— Ну вообще-то у меня тоже вкусно получается, — отчего то покраснев, сказала Света.

— Ты уже два года коровам титьки мнешь! И все без толку! — резко отозвался отец. — Стараешься, но до пудовых надоев тебе как до полюса северного. Не твое это. Затянет тебя эта ферма, не выберешься потом. Вон сколько баб в коровниках все свое здоровье оставили.

— Я ей об этом постоянно твержу, — вставила Глафира Петровна.

— Что-то я вас, папа, не пойму, — Света отложила ложку. — Раньше вы меня все Москвой попрекали. Зачем, мол, столица. И у нас в колхозе жить можно.

— Да я ж не против Москвы, дочка! Учиться надобно. А у нас в деревне институтов нету. Я супротив того, кем ты хочешь стать. Столько полезных профессий. Вот, например, у вас на ферме… Уже многие хозяйства с ручной дойки на машинную переходють. Это ж насколько быстрее и легче было бы. А вы все по старинке вымя тискаете. В коровнике навоза по колено. Сыро, холодно… Вот и задумайся, как дояркам жизнь облегчить. Механизируй. Подачу корма на конвейер. Навозоотведение тоже автоматом. Аппараты буренкам в соски вставлять. Представь, приходишь на работу… кнопочки понажимала и усе. Красотища!

— Эх, папа, сразу видно, что вы ни дня на ферме не работали, — горячо возразила Светлана. — Да какие кнопки? А кто с телками говорить будет? Кто им вымя промассирует? Тоже автоматика? Корова — это ж не комбайн. К каждой свой подход нужен. С одной поговорить, другую — погладить. Они ж не машины бездушные.

— Да ферму я для наглядности привел, — отмахнулся Иван Денисович. — Инженеры, врачи, агрономы, учителя, строители, архитекторы! Столько полезных профессий! Выбирай на вкус, как в том стишке.

— Опять, вы папа, за свое, — устало произнесла девушка. — Да еще может не возьмут меня в артистки. Так что вы не волнуйтесь заранее. Может я вообще, с села никуда не денусь. Годы идут, а я не молодею.

— О, о, понеслась! — опять встряла Глафира Петровна. — Тоже мне, старушка нашлась.

— А можно мне на ферму сходить? — как бы невзначай спросил Четыре_пи. — Для общего развития, так сказать. Я ведь раньше коров только на картинках видел. Ну и поскольку я все-таки и инженер немного, может пригожусь… налажу что-нибудь.

Домашние с некоторым недоумением уставились на него. Впрочем, не все с недоумением. В глазах Светланы отчего то светилась надежда. Или благодарность.

— Золотой ты человек, Леня, — благодушно сказал Иван Денисович и потянулся к графину с водкой. — Давай, вздрогнем за это дело!

Пришлось «вздрогнуть». По рюмке. А потом еще по одной. Четыре_пи, уже наученный горьким, в полном смысле этого слова, опытом, теперь не забывал перед общей трапезой принимать нейтрализатор.

Вскоре осоловевший и подобревший Иван Денисович отправился почивать. Спать после обеда в выходные дни считалось чуть ли не обязательным ритуалом, особенно для главы семьи. Домашние не возражали, лишь бы не буянил. Света забегала, собирая со стола тарелки. Глафира Петровна сложила посуду в таз с теплой водой и отстранила дочь, порывавшуюся помочь.

— Сама помою. Сходи лучше погуляй. Или тоже сосни час-другой. Умаялась за неделю то.