-- Оставимъ эту тему, сказалъ онъ ласково,-- и поищемъ другой, на счетъ которой мы конечно легче сойдемся.
-- Нѣтъ, останемся при этой, сказалъ Готтгольдъ,-- для меня очень важно слышать о такомъ важномъ предметѣ мнѣніе человѣка, рѣшенія и характеръ котораго я ставлю такъ высоко,-- говорите же все, потому что я убѣжденъ, что вы еще очень много можете сказать мнѣ на этотъ счетъ.
-- Конечно, возразилъ господинъ Вольнофъ, съ нѣкоторымъ колебаніемъ,-- очень много, но мало такого, что понравилась бы вамъ теперь, при вашемъ настоящемъ взглядѣ на бракъ. Я говорю, при вашемъ настоящемъ взглядѣ -- и прошу не перетолковывать этого въ дурную сторону, потому что вы, который выросли въ романтическихъ традиціяхъ и, какъ художникъ, особенно еще можетъ-быть склонны къ идеализаціи человѣческихъ отношеній, едва ли можете отказаться отъ принятаго вами убѣжденія иначе, какъ на основаніи своего собственнаго опыта. Но нужды нѣтъ! Я слишкомъ мало былъ бы убѣжденъ въ вѣрности моего собственнаго мнѣнія или слишкомъ мало уважалъ бы своего противника, еслибъ оставилъ вашу послѣднюю теорему безъ возраженія. Мы говорили, что бракъ безъ той любви, которую вы такъ краснорѣчиво описывали,-- адъ; а я утверждаю, что именно эта-то любовь, или скорѣе неосуществленная мечта этой любви превращаетъ, къ сожалѣнію, слишкомъ много браковъ въ адъ.
-- Неосуществленная, сказалъ Готтгольдъ; -- о, да, вотъ это-то и есть несчастіе.
-- Неизбѣжное, или по крайней мѣрѣ такое, котораго не избѣжишь въ безчисленномъ множествѣ случаевъ. Вы должны согласиться со мною, что большая часть браковъ должны начаться этой, смотря по натурѣ и степени образованія мечтателей, болѣе или менѣе блестящей мечтой, чтобы вообще начаться. Такъ мало людей, которые не требуютъ еще особеннаго награжденія за то, что они дѣлаютъ, вмѣняемое имъ въ обязанность природою и обществомъ. Вглядитесь хорошенько -- и вы увидите, что въ бракѣ дѣло идетъ совсѣмъ о другой цѣли чѣмъ объ осуществленіи вашихъ мечтаній, и эта цѣль тѣмъ легче достигается, чѣмъ меньше вы мечтаете. Такимъ образомъ, большая часть людей сначала конечно протираетъ себѣ съ нѣкоторымъ удивленіемъ глаза, но потомъ не видитъ въ этомъ ничего особенно трагическаго и принимаетъ дѣло какъ оно есть; и это браки, которые я -- при всемъ должномъ уваженіи къ человѣчеству, въ сущности состоящему изъ заурядныхъ людей,-- называю заурядными браками и которые въ Германіи, въ Англіи, въ Америкѣ, а также во Франціи, Италіи, во всѣхъ цивилизованныхъ странахъ, гдѣ мнѣ только случалось бывать, я видѣлъ похожими другъ на друга, какъ одно яйцо на другое. Вездѣ распоряжается тутъ сухая, но очень здоровая проза; много скромнаго спокойнаго счастья, а также, разумѣется, и много, очень много горя; но никакого такого, которымъ не сопровождалась бы жить человѣка -- я разумѣю слабое, легко повреждающееся и подверженное смерти созданіе -- и очень мало такого, которое вытекало бы изъ брака. По этому горю не видать и конца тамъ, гдѣ люди желаютъ, во что бы то ни стало, осуществитъ или даже превратить въ еще болѣе блестящую дѣйствительность мечту, грезившуюся имъ въ качествѣ влюбленныхъ. Сколько разрывающихъ сердце битвъ, сколько тщетной борьбы, сколько потраченной и, Боже мой, сколько необходимой для болѣе важныхъ цѣлей силы, сколько безумной и безполезной жестокости къ самимъ себѣ и другимъ! Вы видите, я говорю только о людяхъ, которые серіозно смотрятъ на жизнь; я не говорю о пошлости тупоумія, которая не способна ни къ какимъ нравственнымъ идеямъ, ни о еще большей, если только это возможно, пошлости легкомыслія, которая даетъ щелчки всякому нравоученію.
-- Знаю, возразилъ Готтольдъ,-- но почему серіозные честные люди, если они сознаютъ свое заблужденіе, не стараются исправить, пока еще не поздно, ошибку, вкравшуюся въ ихъ жизненный счетъ?
-- Какимъ образомъ?
-- Возвративъ другъ другу свободу.