Про Иону

По пути их экскурсия столкнулась с немцами — на неширокой лестнице, как раз там, где все приходящие останавливались, смотрели в толстую подзорную трубу на Стену с возвышения и легкого отдаления, как советовали экскурсоводы до и после. Немцев оказалось гораздо больше, чем японцев, и вообще они крупнее. Клара растерялась и замешкалась. А когда людской клубок распутался, осталась практически одна на площадке, не считая местных сумасшедших и попрошаек, которые накинулись на нее со своими товарами повседневного иерусалимского спроса: кипами, брахами, четками, распятиями и так далее.

Клара отбилась и быстро пошла хоть куда.

Плутала-плутала, спрашивала EXIT, как на табличках в кино, но ее все равно не понимали.

«Базар натуральный!» — сердилась Клара, но выходить надо было срочно, потому что, во-первых, естественные потребности, во-вторых — надвигался дождь.

Клара решила держаться одной стороны и сворачивать только налево, если что. В очередной раз свернув, взошла по ступеням и ступила в абсолютную тишину, от которой даже дышать не хотелось. Пустая улица ползла вверх. На табличке с названием на иврите, арабском и английском — ARARAT — кто-то подправил R, и получилось — ARAFAT. На каменных стенах-заборах иногда встречались приклеенные географические карты. Клара в первый раз подумала, что план данной местности. Но вчиталась, как могла, в латинский шрифт и поняла, что это про геноцид 1915 года. Для актуальной информации сведения не подходили. Зато стало ясно — армянский квартал.

Уперлась улица в беспросветном окружении каменных заборов в открытые ворота типа заводской проходной. В застекленной будочке двое мужчин беседовали.

Клара обратилась к ним:

— Экзит, пожалуйста, экзит из города в какую сторону?

— Вам к каким воротам, женщина? — на русском с армянским акцентом ответил ей один из вахтеров. Что с армянским, Клара поняла благодаря артисту Фрунзику Мкртчяну, которого очень любила.

Клара сказала, что все равно к каким, ей лишь бы отсюда поскорей, до дождя.

Мужчины начали подробно объяснять и голосом, и жестами, даже заспорили, как лучше. В конце концов Клара отчаялась и решила двигаться фрагментами от встречного до встречного, рассудив, что с горы если кто и идет, то вниз, а внизу людей больше и кто-нибудь ей скажет, что надо.

Она уже с умилением вспоминала кромешный базар во всю бесконечную главную улицу Старого города. А что, людям жить надо, вот и торгуют. А там и туалеты, и полиция, и вообще. Нечего по обочинам бегать, если надо выйти в своем направлении.

В этот момент откуда-то из глубины к будке приблизился бородатый мужчина с большой сумкой, что-то сказал вахтерам и, пройдя мимо Клары, двинулся вниз по улице.

— Беги за ним! Беги!

Быстро вышли к каким-то воротам. Клара узнала направление к гостинице. Мужчина только тут обернулся:

— Куда вам дальше, уважаемая?

Клара вежливо ответила, что дальше дорогу знает. Оказалось, мужчине по пути. Пошли рядом. Познакомились. Он — армянин, Вагрич Алавердян. Тут не то чтобы на заработках, а просто скитается, потому что дома нет, а когда-то дом был — в Ленинакане, но семья погибла в 88-м в землетрясении, он в тот период времени учился в Ереване и потому уцелел. От большого горя бросил учебу. С тех пор ищет себе место. Жил во Франции, теперь в Израиле.

Клара слушала-слушала и вынесла главное: одинокий, можно сказать, внешне интересный, а у нее еще пять дней путевки.

Поинтересовалась, где теперь трудится Вагрич.

Оказалось, там и трудится, где они с Кларой столкнулись, в Армянском монастыре в качестве строителя на подсобных работах.

— Ой как интересно, — воскликнула Клара, — а я за будочкой монастырь и не разглядела. Покажете?

— Женщине нельзя. Вы уже где были?

— Да много где, — на всякий случай сказала неправду Клара. — И знаете, что мне наиболее интересно — ни разу русской речи не слышала. Прямо с переводчиком надо ходить. Я думала, тут этого хватает. А не хватает. Я, когда заблудилась, не удивилась, что ваши со мной по-русски заговорили, потому что как раз внутренне возмущалась, что спросить не у кого, и они вроде изнутри меня подхватили. Бывает же. Тоже наши?

— Наши, из Абовяна.

О себе Клара ничего не рассказала, чтобы осталась загадочность.

Подошли к гостинице. Клара взяла инициативу, картинно, но осторожно, теребя бусы на шее:

— Вагрич, я у вас в долгу. Давайте я вам что-нибудь хорошее сделаю. Может, встретимся завтра, погуляем. Из меня туристка никакая. Мне с человеком говорить надо, а не камни наблюдать. Вы развеетесь, пообедаем в интересном месте. Я угощаю.

Вагрич согласился, не то чтобы с радостью, а вроде неудобно отказать женщине в ее просьбе.

Назавтра была суббота.

Клара прождала Вагрича у входа в гостиницу ровно час, потом решила, что хватит.

На улицах пусто, машин никаких. Все заперто на замок. К тому же обидно. Клара обошла по квадрату площадь Сиона, потом двинулась к площади Давидки, осмотрела пушечку, не то пулемет — памятник на некрасивой улице, пошла наугад, прямо и прямо.

Мертвый город. К тому же солнце развязало внеочередную деятельность.