Про Иону

– Вам, Мирра Вениаминовна, зазорно будет полы мыть, наверное… Но я вам от всей души обещаю – через некоторое время обязательно оформим воспитателем. Вы же со средним специальным образованием, педагог. Такими кадрами не бросаются.

Нянечкой так нянечкой.

Из санстанции придут – у Мирры порядок.

Из районо придут – у Мирры порядок.

По обмену опытом из других районов приедут – у Мирры порядок. К ней не как к нянечке обращаются, а как к полноценному воспитателю, потому что общественность ее помнит как завуча и как учительницу. Сами воспитательницы с ней советуются без предрассудков.

Зав. обещает:

– Ну еще чуть-чуть, и переведем вас в воспитатели.

Я вам по секрету скажу, в районе мне намекнули, что уже можно.

И правда, времена менялись быстро. Врачей в белых халатах повыпускали. В «Перце» перестали печатать басни про евреев. И так далее. Но это, в общем и целом, в данной местности мало кого интересовало – дети растут, на хлеб хватает, вот главное.

Надо сказать, что при всем при том Мирра на Римму зла ни капельки не держала. Тем более ей Татьяна Петровна давно уже рассказала своими словами, как ее муж квартирантку провожал и как она его кавалером называла. Рассказала просто для сведения, в качестве житейского примера. Мирра расценила это как исчерпывающее объяснение их семейного разрыва с Риммой. Наверное, она повесилась Йосе на шею, а он ее тактично оттолкнул – вот и произошла ссора навек.

Иосифу Мирра ни тогда ничего не сказала, ни после. Так ее учила свекровь.

Иосиф по-прежнему работал сторожем в клубе. Только теперь по другому графику – через ночь. Ему предлагали хорошую дополнительную работу – возглавить бригаду художественной самодеятельности и от райотдела ездить по отдаленным селам, а если нужно – и в Киев на смотры. Отказался.

Мирре объяснил:

– Дело крайне интересное, но я хочу отдохнуть. Я так устал, Миррочка. И за войну, и за после войны. Как-то нервно мне все время. Лучше я другим способом заработаю – буду на продажу мастерить изделия из дерева, строгать рамы, столы, табуретки. А концерты устраивать дома приятнее, чем чужим людям, чтобы только похлопали.

Иосиф в своем сарайчике взялся за работу серьезно. Он имел такую особенность, что, когда увлекался новым делом, отдавался всецело.

Где-то на четвертой оконной раме к Иосифу пришел милиционер. Знакомый, но в тот момент при исполнении – Мозырко Александр. Поступил сигнал, что Черняк занимается кустарщиной за деньги.

– Что, Йося, занимаешься?

– Ага.

– И почем берешь?

– Сколько дадут, как договоримся.

– А материал где достаешь?

– Да когда как. В основном заказчики обеспечивают.

– Так-так, на ворованном зарабатываешь. Понятно.

По давней дружбе строго предупредил в первый и последний раз. В дом зашел, выпили по чарке, поговорили про всякое. Уже как бы в приватном порядке.

Мозырко предложил Иосифу:

– Кончай ты выкобениваться – обижаться на советскую власть. Думаешь, народ не понимает? Весь Козелец говорит, что ты из принципа так себя ведешь. Обособился, по ночам, как сыч, из дому выходишь. Вливайся в коллектив. Вон Гришку Кацмана в начальники вывели. А был кем? Механиком. Рядовым. Абрама Кугельмана попросили на прежнюю должность на лозовой фабрике. В райбольнице Римму Троянкер замглавврача назначили пару месяцев назад. Ух, пробивная баба! Что, не евреи? Евреи, еще какие, за километр видно. Что повернули на сто градусов, тебе хоть доложили? Так я, как работник органов, тебе докладываю. Сходи в райком, скажи, мол, хочешь работать с людьми, как заслуженный фронтовик и муж партизанки.

– Не хочу. – Иосиф выпил полстакана – зараз, одним махом.

– От казак! – присвистнул Мозырко. – Хорошо пьешь! По случаю или прикладываешься?

– Не пью. Мирра для компрессов самогон держит. Для детей. Я, честно, пробовал пару раз. Не берет. Голова колется, а не берет.

– А коопторговскую?

– И коопторговскую.

– Ну тогда точно не твое это дело, Йося.

Все-таки четвертый комплект столярки Иосиф закончил и заказчикам поставил. Потом сарай расчистил – ни стружечки. Какие поделки деревянные там скопились, тоже не пожалел. В огороде спалил – дымилось на весь Козелец.

Утром пришел с дежурства, сел на кровать, где Мирра спала, обнял ее за голову, и она от испуга проснулась.

– Ты что, Йося?

– Ничего, Миррочка, надымил я, весь дом в гари-копоти. Как дети спали?

– Кашляли немножко, а заснули хорошо.

– Видишь, Миррочка, как выходит.

– Ложись поспи – воскресенье же.

– Я лягу, а ты меня закачай, как маленького.

Но Мирра уже встала, и Иосиф заснул сам.

Иосиф столкнулся с Риммой на улице. Она первая поздоровалась, как ни в чем не бывало:

– Йося, сколько лет, сколько зим! Как дети? Как Мирра?

– Хорошо. – И дальше пошел.

Римма его хвать за рукав:

– Может, в гости с Миррой зайдете? У меня теперь своя комната в райкомовском доме. Знаешь где?

– Кто ж не знает.

– Ну так что, придете?

– Мирра занята очень на работе, с детьми.

– А ты?

– И я с ней.

– Понятно. Не желаешь. Ну ладно, до свидания.

Иосиф Мирре об этой встрече не сказал. Но Мирра сама завела разговор о Римме: