Про Ивана Хвата, русского солдата

Подскочила злыдня на ноги, зашипела от ярости, как сто змей, и завизжала в бешенстве:

— Всё равно тебе ночь со мною не просидеть! Всё равно!.

Кинулась она к камину стремительно и, оседлав кочергу, в трубу на ней выскочила.

Хватает и Ваня кочергу машинально, не раздумывая затем её осёдлывает, и… принимается по комнате летать! Да вслед за ведьмой в трубу и выскакивает.

И что за странная картина ему вдруг открылася! Труба печная продолжалась какой-то другою трубою, состоявшей не из кирпичей, а из смерчей взвихрённых. Полетел по трубе этой Иван со скоростью умопомрачительной и оказался вскорости в стране некоей удивительной. Краски того мира играли мрачными тенями, а прямо по курсу движения высилась в сказочном пространстве… огромная горбатая гора! И видит вояка наш невидимый, что он не один на гору ту летит. Вокруг него мчалось на мётлах да на кочергах, а то и просто так само, несметное множество нарядных господ и дам. Весело они все смеялись, а их роскошные одеяния и длинные власа на ветру шумно полоскались. Принялся Иван царевну в этой толпе высматривать, но это ему не удалось поначалу, поскольку та в толпище великой полностью затерялась.

Приземлился несметный человечий рой на горбатую эту гору, а там площадь громадная выложена была гладкими камнями. Разбилися господа и дамы по парам и под музыку бодрящую стали они выкаблучисто танцевать. Пригляделся получше Иван, а у всех у них без исключения короны на головах красовались золотые да венцы зело драгоценные. И видит он такую ещё штуку загадочную: у каждого на груди была нарисована какая-нибудь карта. Тут, глядишь, выплясывал пиковый король, там — трефовая королева, здесь бубновый валет сапожками шаркал, а тама — червовая вертелась дева…

О, поразился увиденному солдат — да тут же элита ведь на любую масть!.

Принялся он вкруговую похаживать и потерянную Марью зорко высматривать, и наконец-таки её обнаружил. Видит он — она в червовую даму превратилася, и какой-то изящный валет её в танце кружит. И в ту же самую минуту музыка там переменилася вдруг. Заиграл торжественный какой-то марш, после чего господа и дамы перестроились быстро рядами и почтительно стали кланяться. Смотрит Ваня — что за ерунда? — появляются посреди площади двенадцать горбунов преотвратных с нарисованными на груди тузами. Шеи у сих тварей росли не из плеч, как у нас с вами, а из груди, и головы их казалися гигантскими какими-то огурцами. Макушки же головные были у них острыми и плешивыми, ухи словно лопухи, нос огромный загибался аж до колен, а глаза оказалися незрячими, с белыми бельмами. Одеты же они были все до одного в чёрные и просторные весьма балахоны.

Построились горбуны кольцом и потопали, согнувшись, противосолонь, песню притом затянув гнусавыми голосами:

Раз, два, три, четыре, пять
Шесть, семь, восемь, де-е-вять!
Нам дана земная власть
Но мы — люди-те-е-ни!

Дзинь-дзинь! Звяк-звяк!

Нам послушен всяк дурак
Дзинь-дзинь! Звяк-звяк!
Нам дурак послушен всяк.

Ла́жей лжи мы сплошь облиты

Лево ложим, лево лжём
Потому-то мы, злови́ты
Даже бога оболжём!

Дзинь-дзинь! Звяк-звяк!

Нам послушен всяк дурак
Дзинь-дзинь! Звяк-звяк!
Нам дурак послушен всяк!

«Вот же паразиты! — глядя на горбунов-зловитов, воин православный наш злится, — Да неужто такие христопродавцы власть земную ухватили?»

А горбуны мраковод уже свой прекратили и стали появившимися невесть откуда монетами ловко жонглировать. Тех монет становилось всё больше и больше, больше и больше и — странное дело! — ни одна монетина на землю не падала. Ну и хваткими были у зловитов этих пальцы! Особо проворные из них ещё и ногу дополнительно вверх задирали, и тою ногою жонглировать себе вовсю помогали. Смотрит Ваня и аж глаза от удивления вылупляет, ибо у энтих уродов заместо ног руки снизу торчали. Это, смекает Ваня, наверное, для дополнительной хваткости у них так. Вот же, думает он, и гады!.

Наконец, определили странные горбуны, кто из них наиболее хваток, и принялись с подобострастием ему поклоняться. А тот морду важно наквасил и стал тама гордо прохаживаться. А потом вдруг к королям и дамам он подскакивает да и давай их по согнутым спинам плёткою что было сил лупцевать. И бил он там всех кого попало, не разбирая даже их масти.

«Не иначе, как это тузяра козырная, — решает про себя Ваня, — Ишь разошёлся-то как, горбун проклятый!»

А после своего предводителя и прочие горбуны начали дам да королей бить безо всякой жалости, а те и не сопротивлялись истязанию сему нимало. Ну а после экзекуции такой показательной достали зловиты откуда-то дудки золотые и начали играть дурацкую какую-то мелодию. Господа же те побитые вмиг спины свои распрямили и опять стали скакать, как козлы.