Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5

– Давят? – Иванов закурил, отрешённо глядя на мерцающие гирляндами окна домов напротив. Предновогодняя неделя. Всем праздника хочется. – Политическая ситуация превращает меня в мину замедленного действия? Сослуживцы Александроса не спустят из корпоративной солидарности? Опасаются, что повторно отмочу нечто, выходящее за рамки? Боятся моих вскрытых талантов? Не знают, как пришить умышленное убийство при условии, что потерпевший давно уже того… слегка не живой? По всем бумагам мёртвый? Так ведь он тоже на месте не стоял, и ударил меня первым… Превышение пределов необходимой самообороны клеить станут?

– Всё вместе. И много более.

– Тогда… – парень воровато оглянулся на пустую комнату, – есть задумка…

Затушив недокуренную сигарету, он почти прижался ртом к боярскому уху и заговорил…

Высокий гость слушал поначалу недоверчиво, хмурил брови, однако постепенно проникался речью подчинённого, сопровождая почти каждую реплику комментариями:

– Угу… Да… И… Хрен тебе, а не пенсион!!! Ври дальше!

Хитро посмеиваясь, тот продолжал…

– А что это вы тут делаете? – момент, когда подошёл пьяненький и счастливый Швец, пропустили оба. – Я тоже покурить хочу. Можно?

Разрешения призрак дожидаться не стал. Впёрся на балкон, небрежно извлёк портсигар, придвинул пепельницу.

– О чём шепчетесь? – подпитие придало ему смелости.

– Увольняюсь я, Тоха.

Увесистая серебряная приблуда стукнула о пол.

– Как?!

– По собственному.

Ничего не понимающий напарник хлопал глазами, недоверчиво переводя взгляд с друга на шефа.

– Это… шутка?!

– Правда, – Фрол Карпович раздвинул усы в улыбке. – Чистая.

– А… А я?

– А ты служишь. С Сергеем совместно. Он у нас в агентах-осведомителях числиться станет. Подчиняться будет только мне и тебе. И никто его ни в чём не попрекнёт – руки коротки… Жалование ему, конечно, от сей поры не полагается, ну да по миру не пойдёт. Пригляжу за сим… Представляешь, энтот стервец у меня пенсион выдурить пытался, как увеченный при исполнении! За стукнутую палкой головёнку!

– Без Печати поработаю, – вторил Иванов. – Ничего страшного. Я беса и без метки так приложить могу, что мало не покажется. Зато какой простор для деятельности! Займусь нормально целительством, научусь артефакты полезные создавать. Помнишь, какая у Стаса икона? Мне до жути охота разобраться, как она работает и дубликатов наклепать. Клады поищем…

– Какие клады? – весёлость враз слетела с боярина. – Ты что удумал, паскудник?

– Да это так, мечты…

– Розог возжелал?! Худо одно от них. Позабудь! – начальство обрело успокаивающую уверенность и вернулось в привычную колею громов, молний и угроз.

Определившийся с жизненными ориентирами Иванов едва не расхохотался – такими милыми ему показались регулярно поминаемые розги с батогами, плетьми и конюшней. Фыркнул, гоня смешинку, закурил.

– Но зачем, Серый?! – напарник до сих пор ничего не понимал.

Пришлось разъяснять.

– Ты действительно думаешь, что Александроса мне на тормозах спустят? Я же его, в определённом смысле, пришил. Сотрудника Спецотдела прихлопнул! В лицо, может, и не скажут, но вцепятся в холку похлеще гончих собак. Ждать станут, когда оступлюсь, подставы устраивать. И это я ещё про позабытое заклинание ничего не сказал! Все думали – сгинуло оно, а я из глубин вытащил и напомнил, – давая Антону представить нависшую угрозу, парень наклонился, поднял с холодного пола портсигар и сунул в руки владельца. – Увольнение же решает почти всё. Обычного живого Департамент к ответственности привлечь не имеет права, а формально гонять меня не за что. К вам с Фролом Карповичем, соответственно, претензий меньше.

– Ага, а в качестве агента о тебе никто не узнает, – кисло подметил Швец. – Штирлиц хренов…

– Плевать. Пусть знают. Дальше что? Официально агентурное дело на меня заведите, назначьте… да хоть «доверенным лицом по связям с общественностью и координацией взаимодействия с государственными структурами». Пусть до поноса проверяют и перепроверяют! Прямого подчинения не будет, в штате не значусь. Отношения: агент – куратор, при которых любое высокое начальство идёт на три буквы. У них полномочий останется – разве что на контрольную встречу выдернуть… При этом, лично для меня, сплошная выгода. Тронуть просто так нельзя – расценивается как грубое вмешательство в оперативную деятельность; нагнуть по инстанции – тоже. Я им не подчиняюсь. Придраться к противозаконному колдовству – ещё доказать надо, особенно когда им не пользуешься. И вообще, тебе не до лампады, в какой должности я буду находиться?

Расстроенный Антон молча вернулся в комнату, пытаясь засунуть любимый портсигар в боковой карман пиджака. От волнения промахивался.

– Осознает, – уверенно пробасил шеф. – Пообвыкнется. Огорошил ты его, Иванов. Да и меня, признаю, тоже. Мягче надо с друзьями, нежнее… Про целительство к чему поминал?

– Ленкино дело продолжить хочу. По-своему.

Потрясённый бородач с уважением, по-новому посмотрел на парня.

– Тяжкий крест. Неподъёмное испытание… Ты же соображаешь, что всех не спасти?