Про Хвоста

P.S.Так, два сонета, посвященные Р.Г., будущей третьей жене А.Хвостенко Римме, написаны в марте 1977 г. в Вене, под впечатлениями прогулок по венским паркам, в частности Бельведеру, знаменитому своими статуями сфинксов. В те годы Вена была захудалым, грязным, тоскливым городом где-то на задворках Европы, граничащих с «железным занавесом». Она казалась навсегда покинутой и своими настоящими хозяевами, и своими создателями. Только монументальность городских пространств напоминала о величии прежней столицы. Теперь, когда Вена снова, как по волшебству, превратилась в самую блестящую столицу Европы, трудно даже представить, что было, и совсем недавно, такое время, когда она так опустилась и была настолько унижена. Я несколько раз приезжала в Вену к Алеше. Мы снимали захудалую квартирку недалеко от Шенбруннского парка, в которой жили еще два таких же «переселенца», как Алеша – деловой молодой человек из Кишинева и абсолютно неизвестно зачем и почему оказавшийся в такой переделке петербургский блондин Саша Медников, совсем молоденький, почти мальчик. Он решительно не знал, что ему с собой делать, и вечно пребывал в недоумении, а я ему до сих пор благодарна за подаренное мне замечательное советское шерстяное зеленое одеяло в разводах. Мы гуляли по тоскливым аллеям Шенбрунна, в зоопарке которого чудом сохранились три с половиной зверя, пили шипучий гешприцен, ходили по изумительным венским музеям, в которых тогда почти не было публики и которые тоже казались застывшими в тоскливом ожидании, как и почерневшие сфинксы Бельведера. Посвященное Римме же стихотворение «До воздуха границ» было написано в Париже в октябре 1977 г. Стихотворение “Sonetto colla coda” относится к тому же месяцу. В конце октября или начале ноября 1977 г. было написано стихотворение «Собирается ветер», прочитанное впервые на ужине у Лидии Александровны и Леонида Александровича Успенских и вскоре появившееся в «Русской мысли».

Эти первые публикации в русской эмигрантской прессе за границей доставляли Алеше большое удовольствие, как и участие в сборнике М.Шемякина «Аполлон-77», в который вошла подборка его стихотворений. Той осенью мы оба часто виделись с Мишей Шемякиным и его женой Ревеккой и участвовали в создании «Аполлона-77». Это было отчасти рукотворное творчество, мы даже помогали собиравшей материалы Свете перепечатывать некоторые тексты на машинке в Мишиной мастерской, тогда находившейся в Кашане, под Парижем, а Миша приходил к нам на rue de la Нагре пить его любимый, «вареный», кофе с молоком. Я тоже опубликовала в «Аполоне-77» один рассказ- «Le marchand des feuilles», разумеется подписав его именем Е.Пагануцци, так я как бы отождествляла себя с Евгенией Владимировной, любимой живой героиней моей молодости. Она, кстати, была этим очень довольна. Еще один мой текст в «Аполлоне-77», о художнике Тышлере, я подписала именем М.Зихмер, услышав от одного приятеля, Мишеля Гареля, об этом еврейском народном герое, на которого вечно сыпятся беды, но он никогда не унывает.

Я только что упоминала о том, что первые публикации Алеши в русской прессе доставляли ему огромную, почти детскую радость. Ведь как все неофициальные поэты, он привык писать в стол или для узкого круга друзей, он пел свои песни в домах друзей, а его стихи в лучшем случае расходились в списках, но видеть их напечатанными, в газете, в журнале или в роскошной книге «Аполлона», было для него ощущением совершенно необычным и, несмотря на все его насмешливое отношение к внешней суете, чрезвычайно приятным. Тем не менее, не надо забывать, что он был одним из первых неофициальных русских поэтов 1960-х годов, переведенных и опубликованных за границей. Его «Подозритель» вошел в сборник, составленный очень молодым тогда итальянским литератором и переводчиком Чезаре Де Микелисом «Poesia sovietica degli anni 60” (“Советская поэзия 60-х годов»), изданном в Милане в 1971 году. «Подозритель» (стр. 325–343)был переведен на итальянский язык Джованни Джудичи и Иоанной Шпен-дель. В этот сборник, где стихи были опубликованы на двух языках, вошли образцы поэзии Окуджавы, Рождественского, Евтушенко, Ахмадулиной, Кушнера, Бродского, Сапгира, Вознесенского, Винокурова. Так, на Западе, Алеша очень рано оказался в ряду наиболее выдающихся русских современных поэтов не только неофициального, но и тогда околоофициального, или даже почти официального, круга, ставших затем наиболее популярными и знаменитыми в России, а теперь уже давно считающимися российскими классиками. Сведения о поэте Хвостенко в краткой биографической справке о нем были у его итальянских издателей самые фантастические – будто живет он в Киеве и бросил занятия на медицинском факультете.