К нам пригнали плану плотДаже поп словил приходХохотал, хохоталДесять суток схлопотал.Позднее отец Михаил Меерсон-Аксенов словил приход в Нью-Йорке и позвал Алешу спеть в его церковном зале. Тот пел про Олега Соханевича, о том, как он прыгнул с корабля в воду, надул лодку и через девять дней приплыл к туркам, – всю правду. Соханевич тоже присутствовал в этой, ближайшей, церкви. Вспоминая, отец Михаил говорил, что ощущение было как при постановке «Гамлета» перед датским принцем. Народ хлопал в ладоши то герою, то, обернувшись к сцене, исполнителю.
Всех поэтов должно звать одним и тем же именем – Авель. По-древнееврейски оно означает дым, пар, туман, вздор и всяческую чепуху.
ЦыганыАлеше хвостенко
Один цыган осев, однажды —Чуть только осень началасьИных учить затеял важныйНад кочевыми величась:– Смотри, снега задолго веютЛошадка брысь – копыта вбокКто не грядущего радеютТому и нынче поперек!– Здесь… Там… Да конь к чему хомут-тоБлуждалец вымолвил ему —Хоть чуть кто сядет вольный тут-тоТо уж сидеть там и тому!Смотрю, смотрю на двух цыганов:Который правее из них —Монах свободы ли болвановИль обеспеченности мних?Алешенька, зачем же – в СалехардГде в ледяной баян охрипший бардСосулькою орфической в струюДолжно быть лиру тренькает свою?Алешенька, зачем же – в СалехардГде в ледяной баян охрипший бардСосулькою орфической в струюДолжно быть лиру тренькает свою?Чтоб на моржа науськивать песцаГагарам, чай, не надобно певцаЧтобы менять свой ежегодный мехК чему эфирный звук твоих помехБаранам этих суток волчьих стай?Алешенька, ну, будет, перестань —Бежит олень, полярный эскимосТебе затылок кажет Канин Нос…Зачем же Салехард – не ГибралтарГде Геркулес алтарь поставил встарь?Гляди – любая тварь бежит на югДают ей это или не дают:Бежит на юг тетерка и дрофаБежит на юг полярная соваБежит на юг обрезанный енотВдруг оценив на вес свой древний родИ даже тот, кто более чем финнТуда влачит судьбы своей графинВсе реки на которых я плывуТуда направят влаг своих халвуМагнитный шприц освободив компасТеперь свободно смотрит за КавказИ сам Кавказ, добыв подобья ногК ним смазанные лыжи приберег.Ах, эти лыжи… Неужели снегТебе милее наших луж и негБерезы тополиного ствола?Тебя любая из столиц моглаДержать как сердце бубенцом звеняА ты – внезапно, не спросясь меня,Не сверясь даже с направленьем карт…О ужас – в эту область юрт и нарт,Где прямо в соль губу макает ОбьИ свежий лед ее целует в лоб.Вернись, я вновь и вновь молю, вернисьИ отвернись от северных зарницМир одноглаз без одного из насВерни же нам хотя бы пару глазЧтоб я от вологодских островов“Алеша, жду тебя и будь здоров”Сказать мог искренне.Целую, твой Анри. 1971-74 гг.Алеше из Аравы