Про котиков, пёсиков и немного про войну

Но все почему-то упорно продолжали оставаться в квартире и что-то говорили про мосты. Даже тогда, когда окна оказались совсем без стёкол, даже тогда, когда воду для нее однажды натопили из снега, а себе еду стали готовить во дворе собравшись всем подъездом у большого костра.

Мила старалась помогать хозяйке как могла, они вдвоём ходили в соседний лес собирать хворост для обеденного костра. Хозяйка даже повесила на Милу небольшую котомку, чтоб та тоже несла домой вязанку:

– Тащи, раз будешь тоже есть.

И Мила тащила, хоть котомка и спадала.

Но больше даже самого грохота и холода Милу пугал вой соседского Рекса, который почему-то сидел в своей квартире, и не выходил со всеми к костру. Мила с хозяйкой даже ходили этого беднягу проведывать, а хозяин принёс большой молоток и бил им по двери так, что стеклянный глазок выбился. Вой Рекса стал ещё громче, а хозяйка начала совать в эту дырочку сосиски, а потом лить воду.

Спускаясь с пятого этажа Мила видела такие новые дырки вместо блестящих глазков в ещё нескольких дверях. И там тоже то скулили, то громко мяукали её старые знакомцы. Так длилось девять дней.

Но однажды пришли какие-то одинаковые люди с неприятным запахом обуви и после этого все двери оказались распахнутыми. Мила сама видела как «одинаковые» их выбивали, и оттуда выбегали её исхудавшие знакомцы.

Эти неизвестные «одинаковые» приходили и к Миле в квартиру, они там всё обошли, заглянули в шкаф и ушли. Хозяйка очень выдохнула, когда закрывала за ними дверь.

Спать теперь ложились очень рано, наверно потому что свет не включался, хоть хозяин и клацал выключателем. Не включалось уже ничего. Особенно Миле не нравилась эта новая вода у нее в миске. Но хозяйка, глядя на грустную Милыну морду, качая головой говорила:

– Купить негде, магазинов нет.

Да, Мила и сама видела, что все магазины вокруг стоят пустые: распахнутые двери, выбитые окна, и вонь с гарью – это там, где Миле всегда покупали колбасу. Ужасно грустно видеть такое.

Когда все собирались у костра готовить еду, то почти не реагировали на взрывы, а только сосредоточенно смотрели когда же в котелке забулькает.

После этого большинство со своими тарелками вереницей направлялось в подвал, а Милу хозяева всегда вели обратно на пятый этаж. Мила однажды решила тоже пойти в подвал. Она забежала туда, но ей там сразу очень не понравилось – как-то сильно воняло разными вонями, и тесно так, что некуда и лапу поставить. Нет. И она побежала по лестнице догонять хозяйку: пусть в квартире холодно и громко, но как-то свежо и уютно.

– Что, не осталась там? – спросила та, увидев догоняющую ее Милу. – Твой выбор, где сидеть. Сейчас такие времена, что каждый сам выбирает место, где ему находиться. Никто же не знает, где опаснее.

Дома, откупорив бутылку белой вонючей жидкости хозяева разлили её по стаканам, выпили и залезли в свой шалаш. Теперь они так делали каждый вечер. Шалаш построили в коридоре под входной дверью, стянув туда все подходящие вещи. И в нем даже было не очень холодно. Мила тоже поскорее забралась туда и легла на свою подушечку. День окончен.

Так прошло почти две недели.

В какой-то из дней после очередного обстрела, взрыв раздался особенно близко и Мила почувствовала гарь. Она в ужасе сильно заскулила – ведь она очень боялась огня. Все выскочили из квартир. На улице уже бегали соседи. Они бегали, но ничего не могли поделать – машины вдоль дома горели и их нечем было тушить – воды же не было. Еще хорошо, что почти ни в одном из автомобилей уже не было бензина – забрали для насоса, которым качали воду из глубокого колодца.

Пожар пытался перекинуться на здание, но огонь смогли отогнать, откатывая руками загоревшиеся автомобили и накрывая их одеялами, огонь переходил в тление и угасал. Пока пожар не прекратился никто со двора не уходил.

Следующим утром Мила вместе с хозяином смотрела, как с их зелёной машины большой кувалдой сбивают заднее колесо. До этого они каждый день ходили к машине и пытались это колесо открутить, но винтики не поддавались. И не то, чтобы хозяин у Милы был какой-то слабенький, ведь и другие люди тоже пробовали открутить эти винтики, но у тех тоже не получалось:

– Прикипело, – вздыхали они и отходили.

Это колесо однажды утром оказалось испорчено, на нем появился большой надрез. Мила сама видела, как это произошло – какой-то из «одинаковых», которые заселились в полуподвале прямо у них в доме, в помещение, где раньше находился ЖЭК, прошёл по ряду стоявших возле их дома машин, и большим штык-ножом зачем-то в каждой порезал колесо. «Какой-то он странный, – подумала Мила. – Разве он не знает, что от этого машина не сможет ехать?» Даже Мила это знала.

Но скоро Мила привыкла, что с машинами что-то не то происходит. Она сама видела как с бензобаков срезают крышки чтоб вытащить из них вонючую жидкость, которую затем радостно со словами: «Вот еще раздобыли» относили в соседский двор. А потом там слышалось урчание мотора и оттуда приносили воду для общего костра.