Про звезду

Ну, делать нечего. По заначкам пошарил, нашёл тюбики с хавкой, скафандр примерил. Спиртяги дерябнул – так и долетели.

Только саму посадку я проспал.

Очнулся – тишина, двигатели не гудят. Опять этот робот заскрежетал:

– Поздравляем с прибытием на спутник Земли! Пожалуйста, заучите эти слова, произнесёте при выходе из посадочного модуля: «Это один маленький шаг для человека…».

– Заткнись, железяка, без тебя тошно.

Надел я скафандр, перекрестился. Дверь открыл, зажмурился, шагнул.

И ахнул!

Вокруг – безбрежное поле, всё в одуванчиках! Вот почему с Земли Луна жёлтой видится, а как одуванчики созреют – серая кажется.

Содрал шлем, вдохнул – ну, нормально, жить можно. И идти так прикольно, шагнёшь – подлетаешь.

Набежали тут местные: худющие, будто из куриных косточек собраны, зеньки вылупили, лепечут что-то.

– Здравствуйте, товарищи лунатики! Я – полномочный представитель Советского Союза. Предлагаю вам создать Лунную социалистическую республику и влиться в нашу дружную семью.

Они между собой перетёрли и говорят:

– Мы бы с радостью, да у нас монархия. Вот что Королева скажет – то и будем делать.

Только я хотел им лекцию про вред самодержавия прочитать – смотрю, идёт.

Вернее, плывёт. Будто из паутинок сотканная, лёгкая вся, гибкая, как юная веточка. А глазищи! Глянул я в них – всё.

Пропал.

Так и зажили с ней, лапушкой моей, Селеной Восемнадцатой. По полям одуванчиковым гуляли, вино одуванчиковое пили, на Землю любовались. У них, оказывается, защитная система была специальная, искажающая световые лучи. Поэтому земные астрономы видят не бескрайние поля и холодные речки, а пыль, кратеры и запустение.

Только недолго счастье моё длилось. Припёрлись всё-таки америкосы на Луну, плюхнулись на своей дурацкой тарантайке. Вылезли наружу, в скафандрах громоздких, с котулями и флажками – и охренели. Стоят, как пыльным мешком шарахнутые, на Селенушку мою пялятся. Старший чисто автоматически речь произносит:

– That's one small step for man, one giant leap for mankind.

Я их пинками обратно в посадочный модуль загнал. Говорю:

– Валите отсюда, не мешайте людям жить. А то вы меня знаете: яйца оторву и скажу, что так и было.

– Да мы бы рады, господин гвардии капитан. Только надо же съёмку произвести, флаг установить…

– Флаг себе засуньте… кое-куда. А съёмку вам в Голливуде сделают, там полно умельцев. Лукаса попросите.

Вобщем, выпихал я их обратно на Землю.

Только девочка моя загрустила.

– Не будет нам теперь покоя. За этими – другие прилетят. Или луноход какой пришлют, все одуванчики нам помнут. Вы, земляшки, уж больно твари беспокойные. Пока всё тут не загадите – не угомонитесь.

У меня аж сердце стальное, картечью пробитое, сжалось от тоски. Говорю:

– Эх, был бы я на Земле – я бы им устроил лунную программу. Враз бы забыли сюда дорогу.

Она ресницами взмахнула, голубой водой зрачков окатила:

– Милый, это было бы хорошо. Нам время надо: собраться, корабли построить. Мы пока внутрь Луны переберёмся, поверхность такую сделаем, как на ваших снимках, чтобы подозрений не было. А как будем готовы – тебя заберём и улетим. В Галактике уютных планет – навалом.

– Так-то план хороший, но как мне на Землю попасть?

– Это просто. Из точки «эс», что значит «селена», в точку «джи»…

– Погоди, – перебиваю, – ты хочешь сказать, что я до сих пор до точки «джи» не добрался? И все эти годы ты имитировала?

Расстроился жутко.

Она рассмеялась – будто бабочек в животе разбудила.

– Дурачок ты. Мне с тобой очень хорошо. А точка «джи» – это Гея. Земля, то есть.

Поцеловала на прощание – горькую пыльцу оставила на губах.

* * *

Пенсия у меня маленькая. Майора так и не дали.

В полнолуние сажусь на балконе, смотрю туда, где был счастлив. Жду сигнала о готовности.

Жёлтый свет сочится горьким, как молоко одуванчиков.

Водка – горькая.

И горькая пыльца воспоминаний.

Октябрь 2015 г.

Сиреневая звезда

Это – будильник. Нет ничего противней во всей Вселенной, чем прерывистый визг, заставляющий из обители грёз вернуться в гнусную реальность. Сейчас мама поцелует в щёку и скажет: «вставай, пора в школу».

– Внимание! Опасность! Запас кислорода – на десять минут. Немедленно вернитесь в капсулу.

Нет, не будильник. Ян чертыхнулся и открыл глаза. Ледяные клыки грызли чёрное небо.

Это они распороли брюхо шлюпке. И разбили блистер кабины. Теперь Ян вспомнил всё: рёв сирены, сумасшедший забег на спасательную палубу, вспышку взрыва. Короткий, как кошмар, полёт к планете и внезапно бросившиеся в лицо глыбы замёрзшего метана.

– Внимание! Опасность!

Главное – не паниковать. Запустить реактор и подключиться к бортовой системе жизнеобеспечения. Потом шлюпка сама зарастит пробоины и вызовет спасателей.

Снять крышку смотрового окна – две минуты. Крутя ручку механического привода, поднять приёмник – две минуты.

Ян выдохнул. Теперь – ерунда. Манипулятором опустить топливный элемент в гнездо – и жизнь вернётся в шлюпку…

Механическая рука разогнулась, повисла на оборванном проводе и рухнула на дно камеры.

Ян завыл. Замолотил кулаком по толстому стеклу.