Проба небес

Пришлось остудить её пыл, сказав, что в ближайшее время запланирована масса дел, начиная от временного переселения девчонок к Сесилии (Рин тут же вызвалась пожить у меня, насилу утихомирил) и, заканчивая встречей дорогого гостя (пришлось пересказать ей про Шарля). Так что сейчас ну вообще никак. А вот уже после того, как всё устаканится, то милости просим!

Всем своим видом давая понять, что только «из уважения ко мне», будущая гордость Китая милостиво согласилась.

Договор скрепили дружеским поцелуем, от которого (под ехидные советы няшной злюки) я потом долго оттирал помаду с рожи.

Обратно возвращался в приподнятом настроении — из проблем теперь лишь иностранные гости. Шоб им икалось.

Считанные дни, остающиеся до прибытия иноземных студенток, были заполнены непрерывной суетой, чем-то напоминающей овеществлённый мандраж.

Тренировки, учёба и снова тренировки, плюс переезд моих лапочек в апартаменты Сесилии, что тоже не пять минут. Чего только стоил эпизод с перетаскиванием кровати, когда с помощью призванных перчаток и торсовой брони (иначе и надломиться недолго) я порционно таскал двуспальную кровать к ним, а односпальные от них. При этом, каждый рейс, не оставшийся без внимания соседок, что дружно высыпали в коридор полюбоваться, сопровождался массой комментариев с предложениями зайти в гости. Вместе с кроватью, что характерно.

К счастью — и это прошло.

И вот, судьбоносный день настал.

Ночью, приблизительно в первом часу, осточертевшая непогода ушла не прощаясь. На смену промозглой ночи пришёл изумительной красоты рассвет, когда воздух, прозрачный как слеза, бодряще свеж, а первые лучи только-только показавшегося из-за горизонта солнца, щедро золотят главный шпиль академии. В искрящихся первозданной синевой небесах бдительно курсировали звенья Рафалей, чьи юркие силуэты отражались в зеркальной глади огромных луж и наблюдая за прихотливой игрой небесных машин, мне нестерпимо захотелось того же самого.

Как итог, я уломал сестру укоротить тренировку, чтобы всё оставшееся время посвятить небу.

Полёт был — не пересказать! Воздушный океан настолько завладел моим вниманием (не говоря уже барышнях из поисково-спасательной, с которыми мы весело погонялись друг за другом), что я чуть не пропустил начало занятий.

А ведь сегодня у нас праздник! Гости приезжают!!

Войдя одним из последних, я буквально шкурой почувствовал, как в воздухе копится предвкушение. Мой класс, в ожидании новых лиц, был собран, красив и излишне нервозен. Все, кроме Хоки и Сесилии, были в максимально допустимом макияже, а некоторые и с украшениями, вроде изящных серег или колец тонкой работы.

Любуясь прихорошившимися девчонками, я пропустил момент, когда в распахнувшуюся дверь вошли учителя, сопровождаемые новыми лицами. Лаурой Бодевиг и Шарлем (пока еще) Дюнуа, которому, собственно, и досталось всё внимание окружающих.

Как говорится — здравствуйте девочки!

После короткой речи Чифую, мол: «Да не посрамим же сами себя!», настала очередь гостей. И вот тут началось кино.

Первым выступил Шарль.

А пока он распинался, перед обмирающим от восторга классом (эк привалило!), я въедливо рассматривал будущего соседа, чей облик был решительно не похож на мужской.

Нет, ну допустим эти длинные светло-русые патлы, собранные в аккуратный хвост или светло-серые, с легким оттенком синевы, глаза могут принадлежать и мальчику. Но эта шея, буквально созданная для поцелуев, тонкая линия рук, оканчивающаяся по-аристократически нежными пальчиками и мягкие, характерно женские черты лица выдавали его с головой. Про журчащий, как ручеёк, голос вообще молчу.

Казалось, очевиднее некуда, но куда там!

Судя по нетерпеливой реакции одноклассниц (некоторые так и ёрзали), они уже вовсю хотели «милого мальчика» и мнимая женственность им нисколько не мешала. Подозреваю, что от непрошенных визитов «на огонёк», придется подпирать дверь стулом.

Но, ближе к делу.

Сразу же после юного сердцееда из Франции (сорвавшего натуральную овацию), выступила Лаура. В отличие от распинавшегося минут пять «юноши», немка была краткой, словно эпитафия.

Выйдя на середину, та расставила ноги на ширине плеч, и, сложив руки по швам, отбарабанила:

— Меня зовут Лаура Бодевиг. Для меня честь учиться в классе достопочтимой Оримура-сенсей. Это всё! — бодро отрапортовала она.

От такой лаконичности класс слегка опешил.

Но пока окружающие непонимающе перешептывались, среброволосая, шаря глазом по аудитории (второй был скрыт повязкой), разглядела свою цель. После чего, придав лицу свирепое выражение, резво зашагала в мою сторону. Радостно предвкушая тесное знакомство, я выпрямился во весь рост, отчего стало заметно, что источник неприятностей не дотягивает мне даже до подбородка.

Судя по тому, какой ненавистью горел её глаз — компромисса быть не может. Впрочем не удивительно. Насколько я помнил, Лаура видела в Ичике главного конкурента её «счастью». Которое, казалось, уже было в двух шагах, но тут выясняется что «и этот здесь!».

Ну как тут удержаться?

Правда, я не могу сказать, что не ожидал чего-то этакого.