Проба небес

Жаждущая реванша девушка не могла себе отказать в том, чтобы раскрыть тайны ненавистного соперника первой!

«Что ж, Ичика, теперь то я узнаю, в чем слабости твоего НД!» Подрагивающими от предвкушения пальцами, она отогнула лист обложки. С первой страницы на ней смотрел силуэт доспеха.

О да! Это был триумф!! Задохнувшаяся от пронзившего грудь восторга, она уже предвкушала золотой дождь наград, чужое бессилие и законную победу в будущем поединке. Ведь тот, кто знает силу и слабость своего врага — не может проиграть!

Уже предвкушая бессонную ночь, посвящённую ознакомлению с гением Табанэ, та открыла вторую страницу.

— Э?!? — Только и успела выдавить из себя предельно удивившаяся Лаура, что вместо оглавления увидела фотографию Оримуры, стоящего плечом к плечу с двумя какими-то мужиками и дружно показывающими кукиш фотографу, как с легким хлопком, книга взорвалась в её руках.

Зажмурившись, ошеломлённая девушка ощутила, как что-то липкое и текучее мигом залило лицо, волосы, одежду, и судя по всему, еще и по комнате разлетелось. Протерев глаза, не сложившуюся похитительницу пронзил ужас осознания.

Мир стал приторно-розовым.

Но неестественно покрашенная комната была меньшим из зол — быстросохнущую краску следовало смыть как можно скорее. Когда же краситель уступил воде и бытовой химии, Лауре, уставившейся в зеркало, пришлось давить вопль гнева руками. Волосы, брови, ресницы — всё было ядовито розовым. Идти такой на занятия было немыслимо — лучше сразу застрелиться. И деятельная натура приняла неравный бой.

Шампуть, смыть, — не помогает! Еще раз — тщетно! Еще…

Бесполезно! Два часа самоиздевательств не дали практически никакого результата. Легко уйдя с кожи, едкая гадость намертво закрепилась в волосах, лишь чуть-чуть побледнев после множества бесплотных попыток вернуть всё к первоначальному облику.

Оставалось лишь одно. Кляня своего обидчика самыми нехорошими словами, Бодевиг скрепя сердце достала специальный кейс. Но уж лучше так, чем прийти в класс в подобном колёре.

Утро, общага, коридор.

Моё ожидание было вознаграждено сторицей. Только она в дверь — я тут как тут.

— Лаура, солнце моё, да ты просто восхитительна! — искренне радуясь чужой гримасе, я заливался соловьем. — Особенно брови хороши! Чёрные, густые — ну чисто русский соболь! Правда, вот с ресницами, на мой взгляд, перебор. Но уж лучше чёрный, чем какой-нибудь розовый или синий, да?

— Ты!.. — выдавив из себя одно лишь слово, она развернулась на каблуках и ушагала в другую сторону.

Вот так вот. Стараешься, стараешься — а народ не ценит. Хотя это я прибедняюсь.

Первыми были одноклассницы.

Изумлённо позалипав на угольноволосую Лауру, они тут же включили коллективный мозг и, посовещавшись, неумолимая женская логика вынесла вердикт — причина в старосте. Правда, на этом они не остановились, и до прихода учителей народ договорился до того, что «Закос под Хоки-тян» неудачный, в груди немка мелковата и вообще ей не светит.

К счастью для меня, только они решили обсудить интригу с иной стороны (даром не возьму!), как в гам оживлённо бухтящей аудитории вонзился стук каблучков сестры и её неизменной спутницы.

Учителя тоже не оставили перемену без внимания, но если Ямада-сенсей ограничилась взглядом легкого недоумения, то сестра, несколько раз переведя взгляд с Бодевиг на меня, что-то явно заподозрила. И только настало время послеобеденных занятий, как нас попытались вывести на чистую воду.

— Лаура-сан, как это понимать? — Сложив руки на груди, она недоверчиво глядела на подопечную. Вдали радовался жизни класс, над головой светило солнце, а я откровенно угорал. Стараясь при этом не улыбаться.

— Краситься уставом не запрещено, — недовольно пробурчав, та уставилась исподлобья. — Имею право.

— Даже так? То есть и брови с ресницами тоже надо было? — недоверчиво оглядев «черноброву дивчину», сестра покачала головой. — А что на это скажет староста?

А что тут скажешь?

— Имидж ничто! — глядя поверх чужой головы, я слегка улыбался. — Гуталин — всё!

— Ясно. Свободен.

Отойдя на десяток шагов было отчетливо слышно, как сестра начала спрашивать её о моей возможной причастности, но тут я был уверен на все сто — Чифую-нээ ждёт облом. Невзирая ни на какое обожание, в подобном Лаура не признается никому.

И всё же были в этом дне и светлые моменты. Сегодня вместо пупырчатых, чешуйчатых и членистоногих нам предстояли пушистые и кавайные.