Пробелы в уголовном праве: понятие, причины, способы преодоления

Поэтому едва ли можно согласиться с рассуждениями такого рода: «... правонарушение может возникнуть не только тогда, когда нарушена статья закона, но и когда нарушается норма права, не получившая еще законодательного оформления. Таким образом, правонарушения как правовое явление представляют собой общественно вредные деяния, нарушающее объективно установленный к данному этапу развития общества масштаб свободы»[72]. На этом основании автор делает вывод, что пробелы в праве включают в себя не только полное или частичное отсутствие законодательных установлений в отношении фактов, находящихся в сфере правового регулирования, но и явления иного порядка, а именно: отсутствие единых принципов и положений в близких институтах и отраслях права; несоответствие между намерением законодателя и результатом фактической реализации правовых норм; возможность противоречий между формальной «законообразностью» и фактической правомерностью и т.д.[73]

Думается, не стоит выхолащивать из права (и, в особенности, из уголовного) его «позитивного» содержания. Естественное право как система неких идей и принципов, как бы к нему ни относиться, не может рассчитывать на роль регулятора общественных отношений. Такое «право» крайне трудно отграничить от иных неправовых социальных норм, а потому оно остро нуждается в опосредовании его законом в порядке нормотворчества. Только закон, позитивное право, могут иметь пробелы. Пытаться обнаружить их за его пределами — занятие мало продуктивное.

Как бы то ни было, пробелы в праве понимаются, в основном, как одно из несовершенств права, отсутствие в нем того, что должно быть необходимым его компонентом[74]. Впрочем, некоторые юристы выделяли в праве и «намеренные» пробелы, т.е. употребляли этот термин в первом (прямом) значении. О таких пробелах говорят, например, там, где законодатель сознательно оставлял вопрос открытым с целью предоставить его решение течению времени или отдавая его решение на усмотрение правоприменителя. Однако следует признать, что «квалифицированное молчание законодателя» не поддается какому-нибудь точному критерию оценки. Чаще всего оно как раз свидетельствует о том, что законодатель не видит необходимости в правовой регламентации тех или иных отношений. Кроме того, в уголовном праве, в силу его специфики, намеренное оставление законодателем пустот вряд ли может быть признано допустимым с точки зрения принципа законности.

В русской дореволюционной литературе и правовой науке выделяли неясность, неполноту, противоречивость и недостаток (отсутствие) закона.

Так, например, Е.В. Васьковский усматривал следующие разновидности пробелов в действующем праве: 1) полное отсутствие нормы; 2) норма есть, но совершенно темная и непонятная; 3) имеется несколько норм, находящихся между собой в непримиримом противоречии; 4) установлена норма, страдающая неполнотой (частичный пробел)[75].

Н.С. Таганцев выделял неполноту закона и его недостаток. «Неполнота уголовного закона — писал он, — предполагает, что известное деяние воспрещено законом, но в его обрисовке встречаются пробелы... Недостаток уголовных законов предполагает отсутствие закона, которым данное деяние воспрещается под страхом наказания...»[76]. Таким образом, то, что Н.С. Таганцев называет недостатком законов, есть первый вариант пробела, выделяемый Е.В. Васьковским. Неполнота, как ее понимает Н.С. Таганцев, включает в себя «темные» нормы и частичный пробел, называемые Е.В. Васьковским. Противоречия рассматриваются Н.С. Таганцевым как самостоятельная категория, не охватываемая понятием пробел, которые должны преодолеваться путем толкования[77].

Таким образом, указанные разночтения были связаны, в основном, с пониманием методики преодоления этих проявлений нормативной недостаточности: пробел обычно увязывался с аналогией закона и права, остальные случаи — с логическим толкованием. Между тем П.И. Люблинский указывал, что даже неполноту и отсутствие закона не всегда легко разграничить[78].

В советской юридической литературе длительное время вообще не было специальных работ, посвященный вопросу о пробелах в праве. Лишь при выяснении вопросов об аналогии, толковании закона и других вопросах применения права иногда затрагивался вопрос о пробелах[79]. Кроме того, не надо забывать и о следующем: поскольку тема пробелов в праве неизбежно предполагает критику действующего законодательства, постановка ее в определенный период фактически исключалась. Презюмировалось, что советский законодатель всегда способен предвидеть ход общественного развития и на этой основе может обеспечить достаточно полное регулирование общественных отношений[80].