Пробиваясь к истине

Кто бы что ни говорил про рефлесию и возможность через нее познать себя, непременно ошибется, если посчитает, что сделать это получится в отрыве от понимания того, а тебя видят другие люди. Не существует у человеа другой возможности определить свою индивидуальность, роме а сопоставить себя с другими. Тольо та, и ниа иначе, познаем мы то, то мы есть на самом деле. Но сазанное не означает, что мы таие, аими нас тольо и видят другие, нет. То, аими мы отражаемся для себя через других, зависит в большей мере от нас самих, они, если можно та выразиться – всего лишь прерасное средство удостовериться в том, о чем сами мы можем лишь догадываться. Поэтому нет лучше способа прийти пониманию себя, чем понять, то мы есть для других. Другой вопрос, а вы распорядитесь этим знанием. Предпочтете ли отвернуться от него или же воспользуетесь перспетивой роста.

О теории

Наиболее удачными из всех объясняющих средств, на мой взгляд, являются идеи относительности и хаоса. Ведь а тольо мы имеем в себе смелость помыслить человеа, а возможность, то любая поныне существующая система, лассифиация или теория тут же редуцируется до простой гипотезы-предположения, та в сущности ничего и не проясняющая нам о нем. Иными словами, говоря «система» или «теория», лучше всего будет подразумевать набор предпосыло для исследования, но ниа не знание о заонченной сущности.

«Эзистенция, – выражаясь языом эзистенциалистов, говорил Кьерегор, – всегда усользает от наблюдения», и был несомненно прав в этом. Куда плодотворнее будет, на мой взгляд, для нас принять за основу то положение, что все возможно, чтобы тем самым всегда оставаться на позиции вопрошающего, вместо того, чтобы стоять на позиции утверждающего и убежденного. Ка и советовал это делать тот же Кьерегор: «Первое, что ты должен понять – то, что ты не понимаешь», и вместе с ним велиий Сорат: «Я знаю, что ничего не знаю». Но что дает нам таая позиция? А дает она нам следующее. Принимая человеа и мир за отрытую возможность, мы переходим от состояния пассивного наблюдателя и фисации состоянию ативного деятеля (воздаю дань уважения материалистичесой теории Марса и всему рылу психологии труда), и здесь а ниогда будет уместно сослаться на прерасную психологию Рубинштейна с его центральным и ислючительно метим понятием – взаимо-прониают, дабы поазать, что все в нашем мире взаимосвязано, и любое наше воздействие на него приводит изменениям во всей глобальной цепи событий. И потому, условное расчленение того же, например, психичесого аппарата не тольо не дает нам действи-тельной артины происходящего, но еще больше запутывает, та а любые составляющие психичесого в человее не существуют изолировано, а взаимно влияют и взаимопрониают друг в друга, следовательно, с таим принципом мы имеем совершенно новое ачество целого в противоположность частному. Замечу таже, что история развития психологии довольно чето проглядывается в смене процессов расчленения, последующими процессами синтеза, та, например, последующим за теорией Фрейда прорывом стала онстатация того фата, что ниаого расчленения в психичесом не существует, и весь организм человеа представляет собой одно целое, а целое, а известно, всегда больше суммы его частей.