Проблема идеального

1. Редукция модальности «Я» за счет непомерного «расширения» модальности «не-Я» — полная «захваченность» определенным «предметом» (которым, в частности, может быть и мое «другое Я»), самозабвение (например, в момент высшей творческой напряженности). И все же здесь нельзя говорить о полном исчезновении модальности «Я», она присутствует на периферии рефлексивного поля, предельно «истончена», но зато максимально активирована и «насыщена» в арефлексивном и диспозициональном планах. Ретроспективно, в последующих интервалах это состояние переживается как чрезвычайная экзистенциальная полнота «содержания» и активности «Я».

2. Редукция модальности «не-Я» за счет сплошного заполнения рефлексивного поля «содержанием» модальности «Я» — инозабвение (при некоторых экстатических состояниях²⁰, в апогее сильнейших сексуальных переживаний и т.п.). Здесь, однако, также нельзя говорить о полном отсутствии модальности «не-Я», она прослеживается на границе рефлексивного и арефлексивного, актуального и диспозиционального, является чрезвычайно «насыщенной» и «значимой» за этой границей. Ретроспективно это состояние переживается как исключительная экзистенциальная полнота «содержания» модальности «не-Я».

3. Редукция обеих модальностей, как бы их слияние, утрата сколько-нибудь заметной выделенности той или другой в данном «текущем настоящем» (нечто подобное мы переживаем в так называемых просоночных состояниях, не обладающих, однако, качеством сверхценности). Наиболее яркие примеры этого описываются приверженцами восточных медитативных практик (йоги, дзэн-буддизма и др.). Подчеркнем, что их опыт может и должен рассматриваться в научных целях, независимо от их религиозных установок, т.е. как факт субъективной реальности, как особое, вызываемое определенными приемами сверхценное состояние, которое, кстати, имеет многочисленные аналоги за пределами медитативной практики, например в некоторых эстетических переживаниях .

Основательный феноменологический анализ этих состояний с позиций диалектического материализма весьма актуален во многих отношениях (в плане более эффективной критики мистицизма и т.д.). Наиболее выраженное состояние такого рода, достигаемое методами Дзэн, именуется «абсолютным самадхи». Оно характеризуется как «необыкновенная тишина ума», «чистейшее существование», «чистейшее переживание» (в смысле освобожденности «текущего настоящего» от каких-либо конкретных предметных «содержаний» и вообще от «содержания», которое могло бы быть определенно отнесено к модальности «Я» или «не-Я»),

Но это не есть абсолютная «пустота»; здесь налицо некое предельно «абстрактное содержание», так или иначе отображающее существование внешнего мира и человека, т.е. объективной и субъективной реальности. Мастера Дзэн обычно отмечают, что в подлинном самадхи сохраняется «бдительность», что «Я», по их словам, «нет на сцене, но оно бодрствует внутри»²¹²². Таким образом, и в этом состоянии мы находим обе модальности, но лишь на границе рефлексивного и арефлексивного, актуального и диспозиционального. Ретроспективно это состояние переживается как «просветление».

Во всех трех вариантах указанных выше структурных преобразований налицо феномен «остановки настоящего», имеющий, правда, в каждом случае свои особенности. Суть его, однако, в том, что данное «текущее настоящее» как бы приостанавливает свое движение, «застывает», становится как бы вневременным²³. В обычных состояниях сознания «настоящее» непрестанно «ускользает», в каждое мгновение его «уже нет», и чувство нашего существования опирается на «прошлое» и «будущее». В условиях же описанных структурных преобразований оно «еще есть», и это скорее всего и создает качество сверхценного состояния, чувство особой полноты и значимости нашего существования в данном интервале «текущего настоящего», т.е. такого отношения «Я» к самому себе, в котором оно как бы действительно обретает самого себя, как бы достигает желанного нераздельного тождества с самим собой.

Важно еще раз подчеркнуть, что отношения «Я» к самому себе так или иначе эксплицируют многомерную структуру субъективной реальности. Но это значит, что такого рода отношения, развертывающиеся актуально и формируемые дис-позиционально, отражают прежде всего существующую структуру социальных отношений, ибо отношение «Я» к своему «Ты» проявляется через отношение его к другим «Я», к «Мы» и к «Они». Иначе говоря, «Ты» (мое «другое Я») непременно выражает общечеловеческие, классовые, национальные, групповые определенности данного уникального «Я», представляет собой в каждом случае персонализованный способ бытия ценностных нормативов данного общества, данной культуры, выступает как проявление социальных ролей (причем не только реально осуществляемых личностью, но и воображаемых, «примеряемых» к себе).