Проблема полковника Багирова

Владимир открыл глаза, как только мы вошли в палату. Он меня сразу узнал. На губах появились легкая улыбка, а в глазах можно было прочитать облегчение.

— Аврора, — растягивая гласные, произнес он, голос еще не окреп со сна. Мы его разбудили, но он точно был рад меня видеть. Спустив ноги с кровати, растер лицо, чтобы скорее проснуться.

Я косилась на пустую кровать. Ком встал в горле, я боялась услышать плохие новости, хотя вроде для этого не было оснований. Наблюдая за Тариком, я не замечала беспокойства на его лице, но в последнее время этот человек открылся мне с таких сторон, что уже не знаешь, чего ждать.

— Я не думал, что еще раз увижу тебя, — произнес Вова, когда я подошла к кровати, потянула стул к себе и села напротив парня.

Вовка привстал на одной ноге, протянул руку Тарику, но тот предпочел не заметить дружеского жеста.

Вот же мразь!

Вова растерялся. Такого он не ожидал. Я тоже не была готова такое наблюдать. Внутри просто кипело все от гнева и ненависти. Насколько низко он еще способен пасть в моих глазах? Это демонстрация мелочной мести за поцелуй с Севером или он всегда был таким гадом? Обидно, что я даже возмутиться не могу…

— Все эти дни я сидел без новостей, — взяв себя в руки, продолжил Вовка, присаживаясь обратно на край кровати. — Вы с Мироном пропали, а эти не спешили делиться информацией, — понижая голос, хотя в этом не было смысла, он говорил на русском, а Тарик не понимал наш язык. Возможно, здесь есть камеры, тогда понятна предосторожность Владимира, но спрашивать об этом я не стала. — Чувствую себя здесь, как в тюрьме. Спасибо хоть подлатали, — невесело произнес он.

Мне казалось, он многое хочет мне поведать, но, косясь на Тарика, предпочел промолчать. Скорее всего, понимает, что здесь не только у стен есть уши.

— Ты не видел Юрку? — спросила Вову, хотелось убедиться, что с братом все в порядке, а мой страх — результат стресса.

— Нет, — для убедительности мотнул головой. — Я же говорю, со мной здесь никто не общается, медбратья и врачи не отвечают на вопросы. Я практически не говорю на английском, того небольшого запаса слов, что помню со школы, не хватает, чтобы объясниться, а они говорят только на арабском.

Я подозреваю, что персоналу запрещено общаться с пациентами этого отделения, поэтому они и не отвечают.

Странно все это…

— Мой брат еще в реанимации? — мне не хотелось обращаться к Тарику, все внутри меня противилось общению с ним, но выхода не осталось. С каждой секундой я была все ближе к панике. Когда спрашивала, не смотрела ему в глаза — противно. У меня было ощущение, что я перед врагом демонстрирую свою уязвимость этим вопросом, но мне нужно было знать, чтобы спокойно продолжить общаться с Вовой.

Тарик не спешил отвечать. Пришлось поднять взгляд. Заложив руки за спину, он смотрел на меня с каким-то превосходством. Такие метаморфозы удивляли. Куда делся простой парень? Пусть немного трусливый, порой использующий природную хитрость в своих целях, но не гад и не предатель! А теперь он еще и вел себя высокомерно. Стоило Иссаму оставить его за главного, как он проявил себя во всей красе. Дай человеку власть и деньги — и ты увидишь его настоящее лицо…

— Да, он в реанимации, — произнес Тарик. Увидев облегчение на моем лице, усмехнулся. — Ты уже закончила? — высокомерно кивнув в сторону Вовы.

— Нет, — я не стала бросаться в пространные объяснения, не было смысла возмущаться, что Вова чувствует себя здесь, как в тюрьме. Это и есть тюрьма строго режима. Развернувшись лицом к Владимиру, я попыталась улыбнуться.

— Что это с ним? — сведя вместе брови, он смотрел на Тарика, как на таракана.

— Не обращай внимания, я и сама его не узнаю. Тебе что-нибудь надо? — старалась перевести тему, пока между мужчинами не возник конфликт. Судя по тому, как сжимал Вовка кулаки, ссора была возможна, но мы не в тех условиях, чтобы предъявлять претензии. Мы сменили один плен на другой.

— Приходи чаще и рассказывай, что происходит, — вновь понижая голос.

— Я и сама не знаю, что происходит, Вов. Сегодня его люди привезли меня сюда насильно. Я в таких же условиях, как и ты. Только не раненая, и комната у меня этажом выше.

— А Мирон? — спросил Вова.

— Хватит! — оборвал разговор Тарик, наверное, его взбесило имя Багирова. — У меня много дел, заканчивай или не увидишь сегодня брата.

Вовка хоть и не понял ничего, но по тону догадался, что сириец злится. Сжав руки в кулаки, он начал вставать с кровати.

— Сиди! — подрываясь, положила руки на плечи и надавила что было сил. — Все в порядке.

— Я слышал…

— Но ничего не понял. Он куда-то опаздывает, но обещал мне встречу с братом, — быстро перевела суть разговора. Пообещала еще зайти и поспешила за Тариком. Он стоял в коридоре.

Как только я вышла, он молча устремился вперед. Я вынуждена была следовать за ним. За стеклянными дверьми я увидела брата. По щекам побежали слезы. Он был бедным, худым, обросшим…

Но живым! Живым!