Проблема с Джейн

— Да. Осталось несколько дней до закрытия.

— Чего?

— «Мэйсиза».

— «Мэйсиза»?

Джейн вытаращила глаза.

— Ты что, не знаешь? Магазин обанкротился два месяца назад. Там просто невероятные распродажи шикарных вещей! Вот, посмотри.

Открыв один из мешков, Джейн достала оттуда прозрачный целлофановый пакет:

— Пододеяльник от Ральфа Лоурина. Сто десять долларов. А я купила его за восемь.

Бронзино понимающе кивнул головой. Глаза у него округлились, когда она стала засовывать пододеяльник в мешок.

— И сколько ты их купила?

Джейн засмеялась:

— Пять. На подарки. Такая цена, что я не могла устоять! Всегда боюсь, что мне чего-то не хватит.

Улыбнувшись, Бронзино вздохнул:

— Жаль, однако, что «Мэйсиз» сворачивает торговлю. Вряд ли это что-либо исправит. А как прекрасно все начиналось тридцать лет назад!

Джейн перестроилась на более серьезный лад, соответствовавший меланхолическому настроению Нормана:

— И что же случилось?

— В шестидесятые годы наблюдался экономический спад, и в градостроительстве была допущена крупная ошибка: вначале через весь город проложили автомагистраль, потом понастроили эти ужасные бетонные коробки, «Мэйсиз», коммерческий центр, паркинги… Средний класс переселился в зеленые пригороды, и центр Олд-Ньюпорта вымер.

Джейн сочувственно кивнула, но не сказала, что банкротство «Мэйсиза» стало самым значительным событием за два года ее пребывания в Девэйне. Вот уже месяц, как она ежедневно ходила на распродажи, и это придавало смысл ее существованию. В состоянии возбуждения, улыбаясь, она выходила из дома и быстрым шагом направлялась к супермаркету, предвкушая предстоящую охоту. Порыться в вещах, купить, отложить, а самое главное, купить выгодно — все это доставляло ей необыкновенное удовольствие. В начале лета Джейн приобрела себе шубу из искусственного меха за двадцать долларов, кашемировый свитер, костюмы и блузки известных производителей, кроссовки и теплые сапоги, вечернее платье из черного шелка, расшитое жемчугом, подходящее для круиза, шерстяные и бархатные шарфы, скользящие шелковые простыни и кучу самых разных ненужных вещей, которые она засунула во встроенный шкаф, — сколько удовольствия за триста долларов!

— Не хочешь выпить чашечку кофе? — предложила Джейн.

Ее дом был недалеко, она могла бы даже пригласить его к себе. Тогда он помог бы отнести ей мешки, и они посидели бы на ее балконе, попивая чай или кофе из фарфоровых чашек, которые она совсем недавно купила по три доллара за штуку.

— Я бы с удовольствием, — ответил Бронзино, посмотрев на часы. — К сожалению, мне необходимо сделать кое-какие покупки, а в пять часов магазины закрываются.

— Может, пообедаем вместе на следующей неделе?

— Завтра я уезжаю в Париж.

— Вот как! И на сколько?

— На месяц.

— Везет! В июле вернешься?

А вот она ничего не планировала, не считая круиза в августе.

— Нет, я поеду в Нентакет. Мне нужно заканчивать книгу, и я хочу уединиться, чтобы никто не мешал.

— У тебя дом в Нентакете?

— Совсем маленький. На некоторое время туда приедут дети. Мне пора, Джейн. Желаю хорошо провести каникулы.

Бронзино уже быстрым шагом переходил Мэйн-стрит, когда она крикнула ему по-французски:

— Счастливого пути!

Он не обернулся. Скорее всего, не услышал. Джейн пошла дальше вдоль Центрального сквера. Тяжелые мешки оттягивали ей руки и плечи. Пять пододеяльников, в то время как ее шкаф был и так набит; фарфоровые чашки, хотя кружки были намного удобнее; и все эти тряпки, которые она вряд ли когда-нибудь наденет.

У одного мешка порвались ручки. Джейн выругалась от злости. Обхватив его обеими руками, она взяла в правую руку второй мешок, ручки которого буквально впились ей в пальцы. Она шла, ничего не видя перед собой. Встретившийся ей на переходе Юнион-стрит какой-то подросток не смог сдержать ухмылки. Белое здание суда сверкало на солнце, словно греческий храм. Ни одного дерева, никакой тени, чтобы спрятаться от палящего солнца. Пот лился градом. И почему каждый раз, встречая Бронзино, она начинала разыгрывать из себя нимфетку? Ведь он женат. в два раза старше ее и уже дважды ей отказал: неужели не понятно?