Проблема Самосознания (СИ)

  Его подвели к ярко-бардовой двери, терпко пахнущей свежей краской. Один из провожатых, стараясь не касаться краски, открыл ключом дверь и легонько подтолкнул Дана внутрь. Он неохотно шагнул вперед и огляделся. Широкий розовый диван, круглый коричневый гигантский стол с расставленными вокруг удобными вращающимися стульями. В центре громоздилось огромное кресло, в которое можно нырять. В углу стоял роскошный белый рояль. К нему была прислонена фигуристая гитара. Негромкий акустичиский стон резонировал между гулкими недрами рояля и подрагивающими струнами гитары, свидетельствуя о том, что только-что кто-то извлекал звуки из одного из этих инструментов. На другом конце комнаты стояла новейшая электроплитка, толстопузый холодильник и допотопный чайник. Ощущалось, что все эти вещи были приобретены совсем недавно и специально подобраны для данного места. В комнате находились еще 3 человека. У входа, погрузившись в глубокое кресло сидел высокий худой мужчина лет тридцати и с любопытством осматривал входящих. Яркий комнатный свет тускловато-грустно отражался от задумчивой лысины, окруженной пучком рыжих волос. На вытянутом лице выделялись большие уши и покатый лоб. В руке у него была раскрытая книга, в которую он, по-видимому, был весьма погружен. Дан мельком взглянул на обложку и прочитал имя автора и заглавие - Борхес. Алеф.

  Один из сопровождающих спутников Дана приветливо обратился к рыжему:

  - Эй, Цезарь, не скучай, я к тебе привел дружка. Он должен понравится. Веселый паренек - то, что надо для таких как вы.

  Цезарь скосил глаза в сторону гостя, но промолчал.

  Затем оба спутника Дана покинули помещение. Дверь как-то застенчиво захлопнулась и неприятно мягко щелкнул дверной замок.

   Дан осмотрелся, доброжелательно улыбнулся и, немного поразмыслив, вынул из кармана красное яблоко. Затем он протянул его щедрым жестом Цезарю, который пока что доброжелательно посматривал на него. Тот вежливо отложил книгу в сторону и, благодарно склонив голову, протянул руку за подарком. Но Дан, коварно усмехнувшись, молниеносно отдернул яблоко, а затем подчеркнуто демонстративно с хрустом его надкусил. Реакция Цезаря были мгновенной. Он вскочил на ноги и, широко улыбнувшись, обнял Дана. Тот не удивился - лишь отодвинулся от него и выпалил:

  За то, что ты такой герой

  Тебя люблю вдвойне,

  А если ты во всем со мной

  То будешь и в ...

   Но и вторая попытка смутить Цецаря провалилась. Тот абсолютно спокойно и даже приветливо улыбнулся.

  - Да я вижу нам будет весело с двумя рифмачами! - прервал его Цезарь. -Я же тебя не представил коллеге. Вот, смотри и восхищайся - это Джульетта.

   Он показал жестом руки на худенькую веселую блондинку. Блондинка подошла к Дану и церемонно протянула ему руку. Дан достал платок из того же кармана, в котором было яблоко и тщательно протер руку блондинки. Затем он ее пожал и тем же платком протер свою руку.

   Драматичное явление Дана несколько смутило Джульетту. Она не привыкла, что кто-то еще, кроме нее, фонтанирует рифмами в общении. Дан, в отличии от Джульетты, пользовался своим даром исключительно в целях провокации. Но, судя по всему, как он не старался, в новой компании его экстравагантность мало кого впечатлила.

  Джульетта слегка смутилась, но тут же отреагировала:

  Хоть я и блондинка -но мой мезальянс

  С блондинистым имиджем дуры,

  Играю я в шахматы и в преферанс,

  А также с мужскою натурой.

      Джульетта

   Джули родилась обычным и вполне здоровым ребенком. Разве что долго не начинала говорить - но все что надо прекрасно понимала, и родители были спокойны - всему свое время. И действительно, в какой-то момент девочка, накопив некий словарный запас, начала быстро наверстывать упущенное. Но что-то настораживало родителей Джульетты. Eё детская лепетня звучала как-то необычно. Капризничая перед сном, как все дети, она пищала:

   "Не хочу я больше кушать, а хочу лишь сказку слушать!"

   И, сопротивляясь купанию, повизгивала: "Мне водичка лезет в глазки - мама- расскажи мне сказки!"

  По-началу, это удивляло, восхищало и умиляло родителей, но потом они догадались, что у девочки какое-то серьезное отклонение от нормы. Она просто не могла строить обычные фразы, как все дети и взрослые. Из ее уст вырывались только рифмованные предложения. Ее допрашивали с пристрастием -почему она не хочет изъяснятся нормальным языком. И она объясняла (конечно, в рифму), что ее начинает тошнить и кружится голова, когда она не находит рифму. И еще при этом она чувствует отвращение ко всему окружающему.

  Дело в том, что она родилась с редчайшим синдромом, который врачи впоследствии назвали ее именем - синдром Джули. Ведь мир взрослых устроен так, что любое отклонение ребенка от нормы пытаются лечить, чтобы их чадо было как все (но только лучше). Родители не сомневались - раз есть отклонение -надо привести его в норму.