Проблема всей жизни

Глава 17. Темные ночи, бессонные вечера

Даже пяти минут пешком по сочинскому дендрарию хватило бы, чтобы усталость и раздражение убрались восвояси. Что-то в этом парке такое… как сопротивление современности. Несмотря на климатические датчики, системы контроля влажности и температуры, прочие технические штучки, парк жил по своим собственным законам. И дышал самостоятельно.

Но мы оставались тут не пять минут, а куда дольше. Переглянувшись с Бородой, не стали будить Проблему. Тем более не понесли из парка на руках. Китайская девушка, которую тащат два мужика, причем один в американской военной форме — не лучший способ остаться незамеченными. Даже в курортном городе.

Тьянь проспала до заката. Как и в Хабаровске, здесь темнело быстро. К десяти вечера солнце нырнуло в Черное море и девушка, наконец, открыла глаза.

— Думала, мы опять в одной четвертой, — сказала она. — Открываю глаза, а их хоть гвоздем коли.

— Проснулась? — спросил Борода.

— Нет, мистер юморист, еще сплю беспробудным сном! Тебя как звать-то, плечистый?

— Виталий.

— А по имени?

— Это и есть имя, мисс непонятливая.

— А, ну ладно… Кирилл, ты здесь?

Я был здесь. Сидел, прислонившись плечом к декоративной вазе рядом с скамейкой, куда мы уложили Проблему.

— Да здесь я, здесь.

Я встал, потянулся, хрустнув суставами.

— Думал, до утра будем тебя стеречь тут…

Тьянь поднялась со скамейки, тоже потянулась.

— Э-э-э-а-а-а! — зевнула девушка. — Ой, как здесь здорово дышится-то! Ну просто рай — да и только!

Из уст проживающей на небе это дорогой комплимент дендрарию.

— Ну так лесопарк все ж таки, — заметил Борода. — Заповедник тропической культуры.

— Да я не про деревья, — сказала Тьянь. — Я про оплоты Границ. Всего один где-то на горе болтается, и тот дохленький-дохленький. Хоть сейчас могу выжечь к чертям весь этот лесок. Ой, здорово-то как! Свобода, наконец-то свобода! Эй, чего замерли? Ну пошли же, я хочу еще искупаться! Виталий, ты говорил тут море рядом? Айда на пляж!

Девушка приглашающе махнула рукой и быстро направилась под гору, к выходу из парка.

Мы с летчиком переглянулись. Борода лишь пожал плечами и вопросительно уставился на меня. Я ответил полной взаимностью. Никогда еще не замечал за Проблемой страсти к выжиганию лесопарков. И вот что самое противное, твердо верил, что ей сейчас это под силу. Если Тьянь и врет, это не тот случай.

Догнали Проблему мы быстро, но до пляжа без приключений, конечно же, не дошли. Тьянь не знала, а Борода, наверное, забыл, но кроме отдыхающих, в Сочи довольно много аборигенов, то есть местных жителей. Чтобы вести над ними надзор (отдыхающие как привилегированная каста в надзоре не нуждаются), придумана муниципальная милиция. Та раскатывает по городу на карах и электротабуретках, блюдя закон и отлавливая неугодных городу элементов.

Ближайшему наряду посчастливилось наткнуться сразу на трех таких элементов, которые шустро выбрались из-под входной арки дендрария и решительно направили ноги к серому полотну Курортного проспекта.

Неприметный поначалу кар осветился огнями фар, затем замигала красно-синяя люстра на крыше. Раздался короткий гудок клаксона, и усиленный динамиком голос приказал немедленно остановиться на тротуаре. Мы послушно замерли.

Машина, чуть слышно шелестя покрышками, подкатила ближе и остановилась. Из правой двери вышел служитель порядка. В отличие от разнузданных дальневосточников, куда не добралась суровая пята дисциплины, местный представитель власти выглядел строго по уставу. С иголочки выглаженный серый мундир, белоснежная сорочка, синий галстук, фуражка с высокой тульей.

И очень неприятная штука, пристегнутая к правому предплечью — портативный мышечный релаксант. Иначе — парализатор. Другого оружия милиция не носила, не было необходимости. Можно до потери голоса ругать нынешнее правительство и обзывать его тоталитарным и губящим свободу личности, но порядок режим Владимирова навел. В крупных городах европейской части страны уж точно.

— Добрый вечер, господа, — поздоровался милиционер и козырнул. — Четвертое отделение муниципальной милиции Сочи, лейтенант Козырев.

— Здравствуйте, — сказал Борода. Я ограничился кивком, Проблема вовсе никак не реагировала.

Милиционер махнул рукой в сторону парка.

— Дендрарий закрыт с восьми, а сейчас почти одиннадцать. Могу узнать, почему задержались?

— Да вот, засиделись мальца, лейтенант, — сказал Борода чистую правду. Правда, кое-кто из нас скорее залежался чем засиделся.

— Так засиделись, что не слышали оповещения со столбов? Полчаса гремело, из машины слышно.

— Ну, извиняй, лейтенант, — улыбнулся летчик. — Только из Хабаровска, там такой красоты и близко нет. Сидели, дышали воздухом. Честно, очень лениво уходить.

Лейтенант понимающе кивнул. Оглядел окрестности, никого вокруг не обнаружил. Снова обратился к летчику.

— Документики, пожалуйста. Все трое. Не торопитесь, не спешите. Медленно достаем по очереди и предъявляем.