Проблема выбора

Колокольчик звякнул, дверь мягко захлопнулась за моей спиной, и глазам предстал удивительный мир антиквариата. Чиньские вазы соседствовали здесь с живописными полотнами, часы, дважды в сутки показывающие точное время, — с бронзовыми статуэтками, а изогнутые сабли и длинные хищные стилеты — с фигурками из нефрита или яшмы. Рядом с обитым потертым бархатом креслом можно было увидеть высокий и узкий шкаф, где за запыленными стеклами мягко мерцали фарфоровые чашки и серебряные сахарницы, темнели оловянные кубки и красные сургучные печати на свитках.

Впрочем, если хорошенько присмотреться, можно было понять, что истинных сокровищ здесь, в торговом зале, никто не держит: все ценное хранится в дальней комнате и допускают туда далеко не всякого.

Молоденькая блондинка в узких брюках и блузке с глубоким вырезом бросила на меня взгляд поверх лысины покупателя, склонившегося над альбомом открыток, и бегло улыбнулась. Видимо, она коснулась амулета вызова, потому что не прошло и минуты, как из неприметной двери в глубине зала выплыла вальяжная мужская фигура в старомодном сюртуке. Нет, не Жан-Пьер, но лицо явно знакомое. Я сосредоточилась на приметах: лет на вид около шестидесяти, выше среднего роста, фигура равномерно полная, голова большая, склоняет к левому плечу. Череп грушевидный, волосы темные, с проседью, коротко стриженные, высокие залысины. Лицо трапециевидное, с хорошими такими брылями, сущий бульдог… Кожа лица желтоватая, с красными прожилками на скулах и крыльях носа. Глаза узкие, цвет неразличим, наружные уголки приподняты. Нос маленький… ну то есть вообще почти незаметный. Рот горизонтальный, губы узкие и бледные, будто их и вовсе нет. Уши… Тут субъект повернулся так, что я увидела его правое ухо и чуть не засмеялась вслух. Вот теперь можно обойтись без составления словесного портрета — ухо, по форме напоминающее кочан цветной капусты, могло принадлежать лишь одному персонажу. Гийом Труакар по прозвищу Кочанчик когда-то был довольно умелым взломщиком сейфов, даже и магические замки открывал благодаря небольшому таланту в магии воздуха. Но однажды залез не в тот дом и был проклят духом, охранявшим хозяина. С тех пор у Кочанчика так тряслись руки, что даже замок собственной квартиры он открывал с трудом. Интересно, с чего бы это Бонне взял к себе работать вечного неудачника?

— Господин Труакар! — позвала я громко, а когда он повернулся, ища окликнувшего, добавила совсем тихо, сопроводив слова заклинанием направленного звука: — Кочанчик!

Бывший взломщик подпрыгнул на месте (я не шучу, именно подпрыгнул) и увидел меня; взгляд его метнулся по магазину в поисках выхода, но подходы к двери были неплохо блокированы мебелью, прилавком, лысым покупателем и мною. Труакар вздохнул и подошел поближе.

— Госпожа Редфилд! — сказал он с тихой укоризной. — Ну зачем же вы так-то, во всеуслышание! Вон Мари, девушка невинная, только боги знают, что подумает.

— Не волнуйся, Кочанчик, твоя репутация останется белоснежной, особенно если ты сейчас проводишь меня к своему хозяину и испаришься.

— К хозяину? А… его нет!

— Не ври! Лгать вообще грешно, а лгать следователю магбезопасности еще и вредно. Веди, даю слово, что у меня к господину Бонне всего лишь деловое предложение!

Жан-Пьер сидел за письменным столом и трудолюбиво что-то подсчитывал, внося результаты в компьютер. Он поднял глаза на вошедшего Кочанчика и спросил:

— Ну, что там такое?

Но тут я отодвинула отставного медвежатника и шагнула вперед. По шороху за спиной поняла, что провожатый и в самом деле испарился, и вежливо поздоровалась:

— Доброго вам дня, господин Бонне! Как дела, как здоровье?

— Госпожа Редфилд, вот нечаянная радость! Прошу вас, присаживайтесь! Кофе? Или, помнится, вы любили аквавиту с островов, не желаете?

— Спасибо, господин Бонне. Кофе будет достаточно.

Антиквар не стал вызывать кого-нибудь и требовать подать кофе. Он прищелкнул пальцами, и на его столе загорелась спиртовка под устройством, в котором я опознала небольшую, на пару чашек, кофеварку эспрессо. Спиртовка горела под нижней емкостью, а верхняя была закреплена в качелях так, чтобы при наклоне кофеварки жидкость из носика полилась в чашку.

— Отличная вещь! — оценила я. — Когда работаешь, самое то, чтобы не отвлекаться.

— Желаете такую же? — Взгляд его стал острым. — Кажется, был где-то еще экземплярчик.

— Благодарю вас, я подумаю. — Я попробовала кофе. — Превосходный сорт, это «Марагоджип»?

— О нет, это «Эль Сальвадор Халатенанго»! Чувствуете цветочный аромат и привкус миндаля и какао?

Откровенно говоря, ничего этого я не чувствовала, а слова «привкус миндаля» вообще наводили на мысль о цианиде. Но кофе был совсем неплох, и ответить пришлось неопределенным мычанием. Наконец я отставила чашку и сказала:

— Итак, господин Бонне, вы даже не задаете мне вопроса, зачем я здесь?

Мой визави пожал плечами.