Проблемы морфологии и словообразования

В сущности интерфиксация и аналогия отвечают разным тенденциям в функционировании языка. Интерфиксация, хотя и способствует грамматической унификации глагольных парадигм, в целом ведет к морфологическому и лексическому варьированию, тогда как действие аналогии (стереотипизации) направлено на снятие, или ограничение, варьирования морфологических форм, то есть ведет к унификации структуры близких по значению лексических групп слов. Грамматическая унификация и лексическое варьирование отвечают некой общей закономерности развития испанского языка. Его грамматические формы устремлены к единообразию, а лексические – к разнообразию. Испанская грамматика считается с нормой, а лексика любит отстранять ее от себя. Территориальное разобщение не вызвало резкого расхождения грамматических форм, но способствовало лексико—семантическому обособлению региональных вариантов языка, которые вместе с тем в той или иной степени взаимодействуют друг с другом, умножая варьирование. Даже, казалось бы, устойчивые формы морфологической деривации, не оберегают слово от варьирования. В испанском словообразовании, как показывает феномен интерфиксации, аналогия действует гораздо менее активно, чем в грамматике.

Каков же статус интерфиксов в испанской морфологии? Нельзя не заметить, что обращение к понятию интерфиксов весьма запутало морфологические теории структуралистов, внеся в них разнобой и поставив под сомнение статус и определение основной единицы анализа – морфемы. Отечественные испанисты этого избежали, отстранившись от интерфиксации.

Интерфиксы лишены регулярной семантической и грамматической функции. В этом смысле они подобны фонеме. Их, поэтому, трудно отнести к категории морфем в структурном понимании этого термина. Я. Малькиель, обратившись к анализу интерфиксации, расширил понятие морфемы, подведя под него асемантические и грамматически неактивные элементы, выделимые в слове остаточным путем [Malkiel 1958: 185]. Точно так же те авторы, которые видят в морфеме не столько мельчайшую значимую единицу, сколько единицу, выделимую в составе слова «по узнаванию», как, например, М. Аронофф, причисляют интерфиксы к морфемам: «What is essential about a morpheme: not that it means, but rather that we be able to recognize it» [Aronoff 1981: 15]. Некоторые филологи (например, Л. Бауэр) относят интерфиксы к числу формативов – дистрибутивных сегментов, выделимых в ходе морфологического анализа слова, независимо от того, обладают ли они признаками морфов или нет [Bauer L. 1983: 16–21]. Одни авторы видят в интерфиксах морфонемный элемент, цель которого – гармонизировать звуковую оболочку слова. Другие приписывают интерфиксам грамматическую функцию. Так, суффикс —'on может присоединяться только к основам глаголов I спряжения (acus—ar – acus—'on, tap—ar – tap—'on). Присоединение этого суффикса к основам глаголов II или III спряжений происходит через посредство интерфикса: com—er – com—et—'on, beb—er – beb—err—'on, perd—er – perd—ig—'on, dorm—ir – dorm—il—'on. Интерфикс, таким образом, снимает запрет на сочетаемость суффикса —'on с основами глаголов II и III спряжений и тем самым осуществляет не столько фонетическую, сколько грамматическую гармонизацию глагольных парадигм. Этот же суффикс избегает присоединяться к существительным мужского рода. Запрет снимается включением в слово интерфикса; ср.: vuelo и vol—ant—'on.

Итак, введение в испанскую морфологию интерфиксов слегка пошатнуло ее строгие основания. В конечном счете, большинством авторов интерфикс был признан все же морфемой – минимальной узнаваемой единицей грамматического анализа [Portales 1988: 156–157].

Какие же признаки позволяют выделить интерфиксы в особый класс морфем?