Проблеск надежды

27 ноября Трэвис снял со своего счета пятьдесят тысяч долларов. В колонке, где указывается характер операции, было просто написано «наличными».

Зачем Трэвису потребовались двести пятьдесят тысяч долларов наличными? Шантаж?

Кейн подумал минутку, оглядываясь вокруг, словно в поисках разгадки. Он не нашел пятидесяти тысяч долларов, а это означало, что они были кому-то выплачены – в том случае, если его версия относительно шантажа не была ошибочной. Что касается остальных двухсот тысяч, которые ему должны были доставить в прошлую пятницу, то Эрл Моррис, по-видимому, отменил операцию, узнав о смерти Трэвиса.

Мысленно напомнив себе о том, что надо поговорить с брокером Линдфорда, Кейн вышел из квартиры и направился в кабинет. Он не надеялся найти там решение загадки, но попытаться все же стоило.

Кабинет Трэвиса, который раньше принадлежал Чарльзу, помещался в просторной, хорошо освещенной комнате, также меблированной дорогой антикварной мебелью, которую так любил Трэвис.

Беглый осмотр ящиков стола не дал ничего интересного, как и папки в большом шкафу черного дерева.

Одна дверь вела в смежную комнату, в которой два года назад, до смерти Чарльза, размещался кабинет Трэвиса. Комната была переделана в приятную гостиную с кожаным диваном и такими же креслами, книжным шкафом, заполненным старинными книгами, и массивным испанским секретером, некогда принадлежавшим Чарльзу.

Секретер был заперт, но Кейн быстро отыскал в связке нужный ключ и открыл дверцу, богато украшенную резьбой ручной работы. Три выдвижных ящика внутри были заполнены папками с документами двадцатилетней давности.

Кейн уже собирался закрыть последний ящик, как вдруг его пальцы наткнулись на что-то холодное и твердое. Наклонившись, он увидел серый металлический ящик, засунутый позади последней папки. Он попробовал вынуть его, но тот не поддавался.

Тогда Кейн быстро положил на пол папки, мешавшие ему, вытащил ящик стола и поставил его на журнальный столик. Ящик, оказавшийся небольшим сейфом, был заперт на замок с секретом.

– Будь ты проклят! – выругался Кейн.

В течение четверти часа он перепробовал все мыслимые комбинации цифр, какие только приходили в голову, начиная с даты рождения Трэвиса, дат окончания школы и колледжа и кончая юбилеями его родителей.

Все было бесполезно. Открыть эту проклятую штуковину можно было, разве только взорвав ее.

Не вставая с пола, Кейн подтащил к себе телефонный аппарат с другого конца стола.

– Ты умеешь открывать сейфы? – спросил он, услышав голос Рона Акермана на другом конце линии.

– Совсем не умею. Но знаю кое-кого, кто умеет.

– Этот кто-то сейчас в тюрьме или временно на свободе?

Рон рассмеялся:

– На свободе. И твердо намерен остаться.

– Не беспокойся. Дело совершенно законное. Когда ты сможешь его отыскать?

– Понятия не имею. Где ты?

– В кабинете Трэвиса, в «Линдфорде». – Он назвал номер телефона. – Скажи своему приятелю, что я ему хорошо заплачу.

Повесив трубку, Кейн сразу же отправился в банк и, сняв со своего счета тысячу долларов, возвратился в отель.

Перевоспитавшийся «медвежатник», который отзывался на имя Пике, появился примерно через час. На его лице было написано нетерпение.

– Показывайте, где он, – сказал он, улыбаясь до ушей, разминая длинные тонкие пальцы.

Не прошло и десяти минут, как Пике вскрыл сейф. Кейн вручил ему тысячу долларов и, закрыв за ним двери, вернулся к сейфу.

К его разочарованию, в нем не было ничего, кроме белой визитной карточки со словами «Саар Интернешнл Бэнк» с одной стороны. Под швейцарским адресом и номером телефона стояли имя и фамилия вице-президента банка: Ханц Фильдер. Кейн перевернул карточку. На обороте была написана от руки двенадцатизначная цифра.

– Черт возьми!

Счет в швейцарском банке! Номерной счет. Это означает, что Трэвису было нужно соблюдать анонимность и конфиденциальность. Хотя теперь номерные счета в швейцарских банках открывали не только те, кто уклоняется от уплаты налогов, все же немало людей продолжали пользоваться такой системой именно для этой цели. Хорошо зная Трэвиса, Кейн не сомневался, что ему номерной банковский счет был нужен как раз для сохранения тайны.

Вопрос в том, сколько денег перекачал он на этот счет, знала ли Маргарет, что ее сын обворовывает правительство?

Наверное, не знала. Но кто-то другой мог знать и шантажировать его, требуя деньги в обмен на его или ее молчание.

Данбар? Нет, невозможно. Ее горе было непритворным, и после разговора с Данбар у Кейна исчезли всякие сомнения относительно ее лояльности по отношению к Трэвису.

Может быть, какая-нибудь бывшая подружка, которая пришла в ярость, узнав о том, что может его потерять? Такую возможность не следовало исключать, хотя Трэвис был не так глуп, чтобы делиться столь опасным секретом со случайной подружкой.

Франческа? Как бы это ни было неприятно, но он обязан рассмотреть и этот вариант. Со смертью Трэвиса осуществлялась ее заветная мечта стать владелицей отеля. Она могла попытаться шантажировать его, добиваясь в обмен на свое молчание отказа от владения отелем в ее пользу.

Но способна ли она на убийство?