Проблески золотого детства

Она сказала: «Они твои гости, поэтому я должна заботиться, больше, чем я бы заботилась о своих гостях».

Я никогда не видел, чтобы моя Нани разговаривала с Масто. Иногда я видел, как они сидят вместе, но я никогда не видел, чтобы они разговаривали. Это было странно. Я спросил ее: «Почему ты не разговариваешь с ним? Он тебе не нравится?»

Она сказала: «Он мне очень нравится, но нам не о чем говорить. Мне нечего спросить, ему тоже нечего спросить. Мы просто киваем головами и сидим молча. Так прекрасно сидеть молча. С тобой я разговариваю. Я должна многое спросить, а у тебя есть многое, чтобы рассказать мне. С тобой разговор так прекрасен».

Я понял, что у них по-другому происходят отношения. Мы общались по-другому, и конечно, не только так. С того дня, разговор между нами все уменьшался, до тех пор, пока не пропал совсем. Тогда мы привыкли часами сидеть в молчании. Ее дом был действительно прекрасен. Он был прямо рядом с рекой, и в то мгновение, когда я говорю «река», что-то в моем сердце немедленно начинает петь песни.

Я никогда больше не увижу эту реку, но в этом нет необходимости, потому что, когда бы я ни закрыл глаза, я вижу ее. Я слышу, что сейчас это уже не то самое прекрасное место. Прямо рядом с ней появилось много новых домов, открылись магазины, это стало рынком. Нет, я бы не хотел поехать туда. Даже если бы мне пришлось, я бы закрыл глаза, чтобы увидеть все таким прекрасным, как это было — высокие деревья и маленький храм… Я до сих пор слышу, как звенит колокол.

Вчера кто-то принес несколько колоколов, странных колоколов, такие в большинстве стран мира неизвестны. Они тибетские. Хотя они сделаны в Калифорнии, дизайн у них из Тибета. Не только это, хотя они были сделаны в Калифорнии, они определенно были улучшены. Обычно. тибетские чаши необработанны, а эти очень гладкие и сделаны из стекла. Позвольте, я их вам опишу.

Они не похожи на большинство колоколов. Они похожи на тарелки, много тарелок, соединенных вместе, так что когда дует ветер, они ударяются друг от друга, и звук действительно заслуживает того, чтобы послушать.

Я видел много колоколов. Один тибетский лама в Калимпонге показал мне тибетский колокол, который я никогда не забуду. Он стоит того, чтобы рассказать вам. Возможно, вы никогда ничего такого не увидите, потому что эти колокола — это часть исчезающего Тибета. Скоро они совершенно исчезнут. Колокол, который я видел, действительно был странным.

Я видел колокола только в Индии, и всегда слово «колокол» у меня ассоциировался с индийским. Он вешается к потолку, а внутри есть маленький язычок, который бьет по нему. Это чтобы разбудить бога, который засыпает. Я могу понять красоту этого что даже Бога надо разбудить, что же говорить о человеке. Но этот тибетский колокол — чаша -был совершенно другим. Его нужно было класть на пол, а не вешать под потолок.

Я сказал: «Это колокол? Он не похож».

Лама засмеялся: «Подожди и смотри, - сказал он, — это не просто колокол, это особенный колокол».

И он достал из сумки маленькую деревянную ручку. Потом он начал тереть ручкой внутреннюю поверхность чаши. После того, как он сделал это несколько раз, он ударил чашу в определенной точке, которая была отмечена, и, странно, она повторила всю тибетскую мантру, Ом Мани Падме Хум. Я не мог поверить, когда услышал это в первый раз. Она так четко повторила всю мантру.

Он сказал: «Ты найдешь подобную чашу в каждом тибетском монастыре, потому что мы не можем повторять мантру так часто, как должны, но мы можем, по крайней мере, сделать так, чтобы ее повторяла чаша».

Я сказал: «Прекрасно, это не глупая чаша».

Он сказал: «Совершенно нет. И если вы ударите не в том месте, то узнаете, что она может и кричать. Она повторит мантру, только если вы ударите в нужном месте, иначе она кричит, и создает всевозможный шум, но не мантру».

Я был в Ладакхе, стране между Индией и Тибетом. Возможно, теперь Ладакх станет самой важной религиозной страной мира, как однажды был Тибет. С Тибетом покончено, он разбит, уничтожен. В Ладакхе я видел такие же чаши, но намного больше по размеру, они были похожи на дом. Вы могли войти в них и, держась за ручку, могли ударять в определенных местах, могли создать мантру, которая вам нравилась. Дело только в том, чтобы знать язык чаши. Это почти как компьютер.

О чем я говорил, Девагит?

«Вы говорили о том, что Нани никогда не разговаривала с Масто, они обычно сидели молча…»

Правильно, поэтому сейчас мы должны молча посидеть… осталось десять минут. Ради бога - есть он или нет — просто расслабьтесь.

Сатьям Шивам Сандарам… Меня нет, а вы пытаетесь достичь меня. Все могут видеть. Вы видите? Меня нет. Продолжите еще несколько минут, всего две минуты, потому что я жду чего-то. Да… Хорошо…

Нет, Девагит. Ты был бы такой хорошей женой, даже я бы смеялся, но я не должен.

Стоп.

БЕСЕДА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ