Пробуждение

— Послушай, Монти, я знаю, что в «Икоре» происходит что-то очень интересное, возможно — противозаконное. В тот вечер, когда мы с тобой договорились встретиться, а ты не пришел, я познакомился в ресторане «Пальяччи» с Окори Чимве. Он сказал, что у него есть интересная информация, и обещал поделиться ею со мной. Я как раз собирался взять у него интервью, когда Окори внезапно исчез. Если ты расскажешь мне, в чем там дело, я позабочусь, чтобы тебе хорошо заплатили. Уверяю тебя — ты получишь кругленькую сумму. По-моему, это гораздо лучше, чем вкалывать за гроши, не так ли?

Монти побледнел.

— Ну, что случилось? Что тебе мешает? — спросил Фред. Этот парень с мальчишеским лицом и ямочками на щеках нравился ему все больше и больше. — «Икор» тебя вышвырнул. С тобой поступили по-свински, и ты не должен никого покрывать. А если…

— Разве вы не знаете? — перебил его Монти.

— О чем?

— Окори мертв!

Вскочив со стула, Монти выбежал куда-то и тотчас вернулся с микрокомпьютером. Развернув его экраном к Фреду, он включил воспроизведение записанной ранее программы новостей. Какой-то репортер, стоя на фоне водосборной плотины, рассказывал о гибели Окори Чимве. По его словам, это было седьмое самоубийство работников «Икор корпорейшн» за последний месяц. Далее последовали обычные благоглупости о людях, чувствующих себя особенно одиноко в Фениксе, население которого резко сократилось после эпидемии тропической лихорадки пятьдесят девятого года. После репортера на экране появился представитель пресс-службы «Икор корпорейшн», который заявил, что не может публично обсуждать причины, по которым Окори Чимве был уволен с работы. «Мы понимаем, что увольнение, возможно, сильно подействовало на мистера Чимве, — добавил представитель «Икора», — но на данный момент мы не можем предоставить никакой дополнительной информации, касающейся обстоятельств его увольнения. Скажу только, что с точки зрения закона оно вполне обоснованно».

— Окори покончил с собой, — сказал Фред. — Ну и что?

— Вы не понимаете… — Монти снова покачал головой. — У Окори Чимве был сильный характер. По-настоящему сильный… И он терпеть не мог «Икор». Мне этот парень не очень нравился, но я уверен, что он никогда бы не совершил самоубийства.

— Ты хочешь сказать, что его, возможно, убили?

— Я не знаю… — проговорил Монти, которым снова овладел страх. — Я ничего не знаю, и с вами я разговаривать не буду.

Как раз в этот момент мать Монти снова вошла в комнату, неся поднос с чаем и желтым лимонным печеньем.

— Он будет с вами разговаривать! — выпалила она. — Будет, потому что он полюбил своего пациента!

— Какого пациента? — удивился Фред. — Мне казалось, что…

— Мой сын стал его лучшим и единственным другом. Он ухаживал за ним, купал, играл с ним в шахматы и во всякие настольные игры, но Федеральное агентство забрало этого человека к себе, и мой сын стал «Икору» не нужен. И тогда его просто вышвырнули — вот так!

— Мама! — вскричал Монти. — Прошу тебя!

Старая филиппинка бросила на сына негодующий взгляд.

— Но я думал, что филиал «Икора» в Фениксе не работает с больными, — сказал Фред. — Всем известно, что там выращивают из стволовых клеток искусственные органы для трансплантации. Так, во всяком случае, утверждается в информационных сообщениях, подписанных доктором… как бишь его?

— Доктором Баннерманом, — подсказал Монти и кивнул.

— И что же это за пациент?

Монти посмотрел на Фреда, потом на мать, потом снова на журналиста.

— Вы говорили насчет денег… Ну, что мне заплатят… Я хотел бы знать, на какую примерно сумму можно рассчитывать? — спросил он нетвердым голосом и покраснел от горя и стыда.

54

Послышался низкий, разрывающий барабанные перепонки гром, потом что-то треснуло, и салон заполнился летящими в разные стороны обломками пластика и стекла. Нат, которому после убийства Тони никто уже не мог помешать вернуться в самолет, проснулся мгновенно. Он как раз нашаривал в темноте одежду, когда боковая стенка салона прогнулась от сильного удара. Панели внутренней обшивки разошлись, и в щели показалась грязно-желтая корма танка. Снаружи раздались громкие крики и беспорядочная стрельба. Потом Нат услышал громкое шипение и, машинально подумав о газе, схватил кислородную маску и присоединил ее к выходной трубе воздушного резервуара, который он заметил в кабине пилота. Нащупав кран, он повернул его до отказа, и струя ледяного воздуха ворвалась в легкие.

Слегка отдышавшись, Нат огляделся по сторонам. Остальные обитатели салона медленно ползали на четвереньках среди груд мусора или сидели на полу и, запрокинув голову, жадно хватали ртом воздух. Нат очень надеялся, что газ представляет собой что-то вроде аэрозоля валиума, а не какой-нибудь боевой галлюциноген вроде «Би-Зед». На всякий случай он забился в угол и присел. Легкие болели, а мысли путались — похоже, он все-таки вдохнул немного газа.